Тюремная реформа

Гуманизация. Начало

Статистика — «дама» упрямая, но, как и любая представительница женского пола, склонна удивлять. Так вот она гласит, что у каждого четвертого россиянина по ту сторону забора находится брат, муж, отец, друг или иной близкий человек. Для другого такого же огромного числа жителей жизнь в неволе представляется живым воплощением песен Михаила Круга. Но и те, и другие не правы в одном, когда противопоставляют свободу «решетке». Жизнь не делится по такому принципу, и все события, происходящие по одну сторону периода, отражаются на другой.

Тюремная Россия образца 60­х мало чем походит на тюремную Россию 90­х и уж тем более на современную политику уголовно­исполнительной системы. И те, кто сидит, и те, кто охраняет, и те, кто контролирует, солидарны в одном: сама система стала гуманнее, мягче, если угодно. К этому процессу страна шла десятилетиями.

– В советские годы уголовно­исполнительная политика была карательной, даже в правилах внутреннего распорядка значились такие слова: «Отбывание наказания в местах лишения свободы — это есть кара», — рассказывает заместитель председателя Общественного совета УФСИН России по Тамбовской области ветеран уголовно­исполнительной системы Анатолий Михайлин. — И действительно, сама система была построена таким образом, чтобы доставить человеку, нарушившему закон, как можно больше неудобств.

В современном законодательстве таких слов нет. И слава Богу. Политический курс на всеобщее ослабление «вожжей» был взят в перестройку. Тогда страна Советов впервые запела про долгожданные перемены. На них надеялись и те, у кого, казалось бы, надежды не было вовсе. По советскому законодательству человек, приговоренный к заключению, не мог содержаться в колонии в своем регионе. А значит, его ждала Сибирь, Урал, Пермский край и много других известных направлений. Отправлять письмо разрешалось только раз в месяц. Получать посылку из дома можно было, только отбыв половину срока наказания, ее вес не мог превышать двадцать килограммов — установленного почтовым законодательством веса. За нарушение дисциплины осужденный мог лишиться права на передачу, покупать продукты в местном магазине — к слову, в месяц разрешалось только пятьдесят граммов чая, но самое страшное — это запрет на свидание с близкими родственниками. Естественно, выдерживали не все. Поэтому зачастую осужденным просто не к кому было возвращаться.

Особо «отличившихся» ждали ШИЗО и ПКТ — штрафной изолятор и помещение камерного типа. Развал Советского Союза только усугубляет положение. Закрываются заводы, заказы которых выполняли заключенные. В тамбовских колониях, к примеру, выпускались корпуса гранаты Ф1.

– Время было, действительно, тяжелое, — вспоминает Анатолий Михайлин. — Отсутствие работы, затрудненное обеспечение продуктами, особенно частыми были перебои с хлебом, да и в магазинах покупать было не на что и нечего, а также давление карательного законодательства, — все это приводит к тому, что по всей стране прокатывается волна массовых беспорядков. Коснулись они, правда, в более легкой форме и Тамбовской области. У нас не было поджогов, погромов, но имели место быть массовые неповиновения. Осужденные, особенно отрицательной направленности, превращали экономические неудобства в политические.

Шаг к человечности

К гуманизации уголовно­исполнительной системы пришли не сразу. Сначала родственникам осужденных разрешили передавать им одежду, затем вовсе перестали регламентировать количество передач. Перебои с хлебом решались за счет создания мини­пекарен. Но наш народ меры не знает, поэтому раз уж решили сделать политический реверанс в сторону либерализма, то гулять так гулять. Осужденным разрешают телефонные разговоры. Ветераны уголовно­исполнительной системы вспоминают, что поначалу никто не понимал, как сей приказ сработает. По первой разрешали звонить от дежурного, потом установили телефонную будку.

Дальше — интереснее. Дабы соблюсти трудовые права, для работающих осужденных вводят отпуска. Причем им разрешается покидать место лишения свободы. Такая привилегия доступна не всем, а только проверенным зэкам, которым до свободы остается не так много времени, плюс еще статья позволяет. Естественно, возвращались не все.

В конце 90­х система перестает быть исправительно­трудовой и становится уголовно­исполнительной. Меняются не только слова, но и принцип наказания. В середине 98­го года в силу вступает Уголовно­исполнительный кодекс. Сама система перестает быть закрытой. Впервые для родственников осужденных проводятся «дни открытых дверей», а нарушивших закон перестают вывозить за пределы своего региона. Теперь главной задачей становится сохранение социальных связей. В исправительных колониях даже вводят специальную должность — сотрудник по трудовому и бытовому устройству. Человека начинают готовить к свободе: разъясняют новые законы, изменения социально­экономической жизни, через Центры занятости помогают найти работу.

Сегодня в каждом исправительном учреждении Тамбовской области установлены специальные терминалы. Электронный помощник в решении многих насущных задач.

Производственная марка

Лень всегда начало всех пороков. Когда человек не занят трудом, его голова забита не всегда полезными мыслями. В исправительных учреждениях это чувствуется по­особому. Возвращусь к теме «до» и «после». В последние три года в учреждениях исполнения наказания Тамбовской области наметился производственный бум. Таких показателей система не демонстрировала долгие годы. Расширяется производство, открывается торгово­выставочный центр «Звезда», организуются ярмарки, где представлены продукты и товары, сделанные руками осужденных. Все эти преобразования связаны, прежде всего, с именем начальника регионального УФСИН полковника внутренней службы Александра Федорова. Он возглавил службу в 2015 году и поставил одной из первых задач расширение производственных мощностей.

Работать в новых реалиях стали все производственные участки, начиная от металлоконструкций и деревообработки, заканчивая развитием пищевой промышленности. Появляется колбасный цех, создается производство кур­гриль, а также непривычных цесарки, тетерева, перепела. В ИК 1 и ЛИУ 7 созданы экспериментальные швейные участки для пошива ранее не выпускавшихся швейных изделий: спецодежды, различных видов утепленных изделий, лыжных и трикотажных костюмов и др. В ряде исправительных учреждений воссозданы участки по изготовлению тротуарной плитки, по выпуску арболитовых блоков.

Расширение производственных мощностей не просто диктатура времени. Во­первых, это создание рабочих мест. Отсюда вытекает экономически­финансовая обеспеченность, которая позволяет совершенствовать материально­техническую базу, включая условия содержания. Чего стоит новое оборудование в пищеблоках, комплексные ремонты в банно­прачечных комбинатах и т. д. К тому же никто не отменял постулат, что труд является лучшим инструментом перевоспитания. Кстати, «Республика Шкид» это подтверждает…

В одном из интервью Александр Федоров рассказал о реализации еще одной своевременной задумки:

– В управлении ФСИН по Тамбовской области организован так называемый «стол заказов» для сотрудников системы, которые могут заказать сельскохозяйственную продукцию для личного пользования. Вызвано такое решение двумя причинами. Во­первых, помочь сотрудниками приобретать продукты питания дешевле, чем на рынке. В современных условиях, когда цены растут едва ли не еженедельно, такой шаг является значительной мерой поддержки. Во­вторых, таким способом мы обеспечиваем определенную долю реализации товаров. Соответственно, чем больше мы реализуем продукции, тем больше нам нужно производить. А это значит, что мы сможем задействовать в трудовом и производственном процессе большее количество осужденных, а чем больше работает человек, тем меньше у него возникает негативных мыслей. Ко всему прочему, на их лицевом счету появляется больше денежных средств, которые они могут потратить на личные нужды, выплату ущерба и т. д.

Шаг навстречу

Для общественников тюремная Россия открылась лишь десять лет назад. Для закрытой десятилетиями системы создание Общественных советов и Общественно­наблюдательных комиссий было сродни революции. Такого в России не было никогда. Процесс был долгим, проходили десятки общественных слушаний и обсуждений, однако точка отсчета была поставлена. Сейчас в состав региональных ОНК и Общественного совета при УФСИН входят представители общественных, религиозных организаций, прессы, учебных заведений, ветераны. Среди многих задач главная — сделать систему более прозрачной для общества.

– Формально ни ОНК, ни Общественный совет не могут давать указания администрациям учреждений. Но тот факт, что к замечаниям общественников прислушиваются, обсуждаются пути решения вопроса, говорит о многом. Для меня как для редактора газеты важно, что работа общественных комиссий и советов не является профанацией. Мы работаем ради единой цели, а взаимопонимание с руководством в этом вопросе дорогого стоит, — сказал заместитель председателя Общественного совета при УФСИН России по Тамбовской области, главный редактор областной общественно­политической газеты «Тамбовский курьер», депутат Тамбовской городской Думы Владимир Сергеев.

Сегодняшняя политика руководства регионального УФСИН направлена на то, чтобы показать жизнь тех, кто сидит, тем, кто ждет. Поэтому зачастую вместе с общественниками условия содержания, питания и работы оценивают жены, дети и родители «сидельцев». Их визиты — гарант того, что очеловечение системы идет в нужном направлении.