Новый год сто лет тому назад на страницах прессы был не таким лучезарным и приветливо улыбающимся, как нынешний. Рядом с поздравлениями и пожеланиями «счастия» соседствовали сводки с полей сражения: в самом сердце Европы кипела жестокая и кровопролитная Первая мировая война. В эти январские дни французский писатель и журналист Анри Барбюс работал над «Огнем» - романом, который станет провозвестником антивоенной литературы, написанной «потерянным поколением».
- Я вступаю в новый год с твердой верой в милость Божью, в духовную мощь и непоколебимую твердость и верность всего русского народа и в военную доблесть Моих Армии и Флота, - писал император Николай Второй в новогоднем поздравлении действующей армии.
Как и сегодня, так и тогда Тамбовская земля находилась вдалеке от гибнущей от газовых атак старой Европы с ее французскими булками и венскими вальсами. Но уход «прекрасной эпохи» ощущали даже в замшелом сердце империи. До свержения монархии оставалось около года, но в январе 1916-го люди об этом еще не знали, мучительно пытаясь обнаружить новый путь, путь России-спасительницы, по которому им не удастся пройти.
Русский час. «Тамбовский край» №1 (2471) от 14 (1) января 1916 года *
Когда вдумываешься в суть озверелой Германии, всматриваешься в ее искаженное злобой и местью лицо, - невольно оборачиваешься и на всю Европу. Вместе с темным и больным вопросом германского вырождения подымается вопрос и о всеевропейском вырождении. Виноваты все, грех на всей Европе, слишком усердно служившей Маммоне, слишком возвеличившей силу перед правом. Германские преступления косвенно падают на всю Европу, вызывают сомнения относительно ценности европейской цивилизации вообще. Не была ли Германия воплощением ультаевропеизма?
Но об участи Европы можно было бы и не горевать, не будь скованы мы с нею двухсотлетними узами ее цивилизации. Что же теперь получается? Мы сделались "европейцами" как раз в тот момент, когда "европеизм" обнаружил свою культурную несостоятельность. Двести лет тяготела над нами Европа, двести лет мы простирались в пыль и прах перед нею, и вдруг оказывается слишком поздно мы "объевропеились". "Гнилой Запад" и в самом деле прогнил насквозь. И вот изживает себя в безумии этой истребительной войны.
Ныне Россия как бы в веке допетровском, и задача самоопределения стоит перед нею насущной потребностью. Волей-неволей мы должны замкнуться в себе и раскапывать свое русское добро. Если это неизбежно для материальной культуры, то, думается, нет иного выхода и в области духовного развития.
Пожар потухнет - война окончится, но какими сокровищами сможет удивить нас будущая истомленная, скорбная и внешне, и внутренне опустошенная Европа? Больше искать нам в ней нечего, достаточно и того, что она и нас отравила своим злом, запятнала своими грехами.
Но зато какие увлекательные дали, какие светлые обещания раскрываются перед Россией. Впервые мы ждем бодрой радости, обновления от самих себя, от родных сокровищ среди исторического скарба, от исконных красот и заповедных дум русских. Для русского сознания европейская цивилизация закатилась навеки, стотысячный хор пушек поет отходную тому варварству, которое выросло на развалинах античной культуры, и он же вещает радостный час русского возрождения.
Настал Русский час, и временно назад! По крайней мере, в области творчества - это необходимость. Приняв как государственную выгоду материальный прогресс - в области духа не только "отмежуемся", но и, как советовал Леонтьев, "окончательно сорвемся с европейских рельс", решительно откажемся от материализма. Нам надо найти отправную точку, верный двигатель нашей русской культуры.
Так счастливо подымается русская звезда, и все говорит за то, что приспел Русский час. Мы накануне выхода русских сил на простор самобытного творения, а потом и на простор мировой культуры, к богатырскому созиданию новых и материальных, и духовных ценностей. И эта наша временная замкнутость за огненной стеной войны - она как бы для того, чтобы приготовились мы к будущему мировому призванию, чтобы собрали мы совокупно все лучшие дары своего самопознания.
Нам надо приобщиться к самым родникам нашей культуры, а они далеко позади. Но если мы хотим полного самоопределения, нас не смутит это временное "обратное движение". В нашем далеком прошлом и творческая самобытность, и высокий христианский дух - силы, достаточные для эмоционального подъема, для "русского возрождения". Нам надо до дна очиститься, и во имя этого очищения пусть снова оживет, возглаголет "Святая Русь", - пусть воспрянут, зацветут русская молитва, русская сказка, русская песня, русский язык - все, что дает полноту и ясность племенному чувству.
А когда мы получим это исконное воодушевление, когда поставим его краеугольным камнем нашего эмоционального развития - тогда вперед, к великому подвигу мировой культуры. Тогда Россия встанет посреди мира и даст ему свой трезвый разум, свою взыскующую совесть, свое чистое сердце, обновит этот темный, погибающий мир "русским Богом и Христом".
Перед нами великое будущее "культурного обобщения" и только наша русская стихия может принести "мир всему миру". Мы все вместим в себе примеренно - и правовые начала Европы, и красочную самобытность Азии, и народную простоту славянскую, у нас есть и византийская опора теократии, и вольные вечевые предания, и начала самодеятельной земщины, - не на одних "трех китах" почивает русская государственность и устои ее - дремучий лес историко-этнографических основ, бесконечное разнообразие в русском главенстве и одиночестве.
Над титаническим зданием русской империи вознесите купол русской культуры, сопрягая в ней восток и запад, самобытное и заимствованное, незыблемое основание и прогрессивное стремление. Но русский дух и русскую плоть, и русский опыт - во главу угла, камнем краеугольным! И если затерялось в имперской стихи это "русское", если неощутимы русские двигатели - надо их найти. К ним вернуться, где бы они ни были - в Московской ли Руси, в веке ли Владимира Мономаха или там, в веках богатырского борения на заре нашего христианства. Без русского рычага нам не создать достойной нас русской судьбы, точно так же и под опекою Запада нам не выбраться на путь самоопределения. Двести лет в туманном бездорожье вела нас Европа, пока мы вместе с нею не повисли над бездной. Только теперь, когда Запад воочию раскрыл свою творческую несостоятельность, свою внутреннюю гнилостность, когда его культура заканчивается столь катастрофически, когда рухнули первоосновы цивилизации - право и гуманность, - только теперь подымаются возможности русского возрождения, русского выхода на мировой простор. У нас все данные, чтобы, как предсказывал Леонтьев**, "стать во главе умственной и социальной жизни человечества". Конечно, это далеко впереди, к этому предстоит громадный подтек, но это уже встает в светлом видении, неизвестных далях будущего. Но для этого мы прежде всего должны поискать своих русских путей и, найдя, стать на них твердо. Слепой поводырь, Европа, нам больше не указ. Что будет выгодно, мы от нее возьмем, но "опека" ее нам больше ни к чему, - в деле культуры мы сами дадим всему свой толк, повернем все на свою стать.
Так решает выкованная в тяжких испытаниях русская воля.
Редакция «ТК» выражает благодарность заместителю директора по библиотечной работе ТОГБУК «ТОУНБ» М.В.Сабетовой и заведующей отделом основного книгохранения ТОГБУК «ТОУНБ» Е.В.Губановой за помощь в предоставлении материалов газеты «Тамбовский край» и активное сотрудничество.
* - печатается с сокращениями.
** - Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891 гг.) - русский философ, писатель, литературный критик, публицист, автор труда "Византизм и славянство".