Андрею Горину всего тридцать один год. За плечами - участие в военной операции в Сирии, пять государственных и ведомственных наград… Особенных черт в себе не наблюдает, даже отмахивается, мол, вполне себе обычный человек. Все как у всех: служба, дом и снова служба. Буднично все. Но именно о буднях простого человека наша история.
МЕЧТАЛ СЛУЖИТЬ
Андрей Горин выкладывает на стол пять коробочек, размером чуть больше спичечного коробка, аккуратно достает... Медаль Жукова, медали «За возвращение Крыма», «За отличие в учениях», «За боевые отличия», «Участнику боевых действий в Сирии». Просим надеть для снимка. Андрей скромно так добавляет:
- Может, на столе выложить, так сфотографируете?
Настаиваем.
Надеть медали на китель оказывается задачей непростой. Чтобы награды «встали» в ряд, нужна сноровка… Идеально ровная линия не выходит ни с первой, ни со второй попытки. Андрей вздыхает, мол, проще марш-бросок на пятьдесят километров совершить, чем разобраться с наградами. Затем поясняет:
- Второй раз их надеваю…
Андрей всегда мечтал быть военным. После школы, правда, мечту пришлось «отложить». Окончил Институт права и национальной безопасности Тамбовского государственного университета имени Державина. И сразу «сбежал» в армию.
- Выбора не служить, как я понимаю, не было?
- Лично передо мной он не стоял. Я целенаправленно шел служить. Армия многому учит. Как минимум дисциплине. Да и год – это не так уж много. Служил в Тамбове. В этой же части предложили остаться по контракту. Сначала не согласился. После полугода срочной службы мировоззрение все равно меняется. Строишь разные планы. Однажды командир меня спросил: «Вот отслужишь, и куда ты пойдешь?». Я тоже думал об этом. Решил остаться в армии.
Шел 2014 год. Мировая повестка варьировала между Сирией и Украиной. Крым вошел в состав России. В составе маневренной группы бойцы были направлены в Ростовскую область для охраны государственной границы. А по ту сторону уже шла война.
30 сентября 2015 года российская авиация нанесла первый удар по позициям террористов в Сирии. Российские войска, прибывшие в страну по просьбе президента Башара Асада, сразу включились в работу.
- Было страшно?
Андрей отрицательно машет головой: больше тревожно. Нужны ли российские войска за рубежом? Об этом говорят часто, долго и витиевато. Для одних это тема однотонно однозначная, для других – вполне закономерная. Офицер со своей позицией давно уже определился.
- Конечно, я понимал причины присутствия наших войск в Сирии. Вы знаете какое количество мирных жителей там погибло? Пусть это другая страна и другая народность, но там умирали люди. Люди, которые ни в чем не виноваты. Опять же там наша база, да и в целом Сирия находится на подступах к нашим границам. Был один эпизод, когда мы проезжали мимо сирийского города… Там была такая разруха после ударов террористов. Местные жители сидели возле разрушенных домов. У них отняли все. А в чем они виноваты? В чем виноваты маленькие дети?
Говорить о Сирии тяжело. Еще тяжелее писать о том, что никогда не видел и знаешь со слов других. Андрей знает, о чем он говорит, и спокойно разъясняет. Говорим о быте и о сирийцах, об отношении местных жителей. Офицер пожимает плечами:
- По-разному было. По большей части относились положительно. Некоторые даже еду приносили.
Как-то сам собой разговор заходит в плоскость подвига. Вспоминаем о Романе Филиппове. Российский военный летчик погиб 3 февраля 2018 года. Вел неравный бой с боевиками, а затем подорвал себя гранатой, крикнув: «Это вам за пацанов!».
- Мысли о том, что мы можем не вернуться, конечно, были. Кругом – война. Когда вернулся, первое время кошмары по ночам мучали. Война всегда меняет человека. Понимаешь, что все происходящее вокруг тебя – не шутка. Погибают люди. Там я стал иначе воспринимать то, что раньше казалось важным. День прошел, ты жив – и слава Богу.
МИРНАЯ ЖИЗНЬ
После возвращения из Сирии Андрей еще год прослужил в армии. Когда закончился контракт, решил пробовать что-то еще. В уголовно-исполнительную систему шел целенаправленно. Почему? Андрей говорит, что и сам не знает. Просто понимал, что хочет служить в правоохранительных структурах.
- Я знал, куда шел. Не скажу, что было тяжело перестраиваться после армии. Большую роль сыграла поддержка коллег.
Андрей Горин – старший инспектор группы воспитательной работы с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными следственного изолятора УФСИН России по Тамбовской области, старший лейтенант внутренней службы.
- Однозначно я верю в то, чем я занимаюсь. «Осужденный» - это не клеймо. Это живой человек, поэтому и относиться к нему нужно соответственно. Воспитательный процесс следует строить разумно. Где-то быть построже, где-то – наоборот, при этом понимая, что перед тобой – не робот, а, повторюсь, человек со своими заботами, чувствами и эмоциями.
- Есть осознание того, что Вы – пример. Как бы банально это ни звучало. В армии за каждым Вашим шагом смотрели солдаты, теперь осужденные и заключенные.
Офицер все с той же невозмутимостью перебивает.
- Да какой я пример? Люди, которые знают историю моей жизни, иногда говорят об этом. Лично я себя чувствую самым обычным человеком. Таким же, как и все.
Историю Андрея в полной мере мы когда-нибудь расскажем. Сейчас не время, и не только потому что чрезмерная многословность может навредить, но еще и потому что мы сами не всегда понимаем, что подвиг – просто выполнять свой долг так, как велит совесть.