Гавриловский район – один из самых маленьких в нашей области. Там живет немногим более десяти тысяч человек. Среди них – два инвалида Великой Отечественной войны, один участник войны и одна малолетняя узница концлагерей.
«Тамбовский курьер» совместно с региональным управлением социальной защиты при поддержке местного Центра социальных услуг продолжает проект «Лицо Победы». И сегодня мы приглашаем читателей в село Первая Гавриловка в гости к инвалиду Великой Отечественной войны Михаилу Яковлевичу Курышову.
Ни шагу назад
При запросе «Масловка» поисковая система в Интернете услужливо подсовывает десятки населенных пунктов в Тамбовской, Белгородской, Курской, Смоленской и многих других областях, Чувашии и даже на Украине. Но «наша» Масловка, где родился Михаил Курышов, – в Наровчатовском районе Пензенской области. Она и девяносто восемь лет назад большой не была. А теперь и вовсе едва ли сотню человек на всю деревню насчитаешь. Да и есть-то там сейчас одна улица.
– Человек шесть нас у родителей было. Отец рано умер. Я за хозяина в доме был, - вспоминает Михаил Яковлевич.
В то время в Масловке действовала своя школа-пятилетка. В ней Михаил окончил четыре класса. Как старший в семье на войну ушел первым, в 1942 году. За ним бить фашистов отправился брат, который домой так и не вернулся - умер в госпитале от ран.
Вместе с призывниками нескольких сел Михаил Курышов отправился в Наровчат. Это село – старейший населенный пункт Пензенской области. В тринадцатом веке на его месте стоял город Нуриджан – столица золотоордынской Мохши, разрушенная в четырнадцатом столетии Тамерланом. Из Наровчата – в Пензу.
– Мы учились на младших командиров, – Михаил Яковлевич говорит медленно и негромко. – В этом, забыл, как он назывался… Где-то за Пензой он.
Михаила зачислили в заградотряд 33-го полка 373-й дивизии. Парень прошел командирские курсы, получил звание старшего сержанта. Заградительные отряды размещались в ближнем прифронтовом тылу на передовой, позади основных собственных войск. Их главная цель - поддержание воинской дисциплины, предотвращение бегства военнослужащих с поля боя, поимка шпионов, диверсантов и дезертиров, возвращение в части бежавших с поля боя и отставших от своих подразделений военнослужащих. Ветеран вспоминает, что диверсантов часто забрасывали в лес:
– По данным разведки нас поднимали по тревоге для прочесывания леса в любое время дня и ночи. Рыли окопы, таскали бревна для землянок. Воды в них по колено было.
Михаил Яковлевич рассказывает, что бывали случаи, когда солдаты специально вымазывались кровью, чтобы сойти за раненых и получить возможность уйти с передовой. Но бойцы заградотряда симулянтов распознавали и отправляли к командованию. Что было дальше с такими «ранеными», Курышов доподлинно не знает.
Ржевская мясорубка
При упоминании города Ржева у многих наверняка всплывает в памяти стихотворение Александра Твардовского. И даже если наизусть его не помнить, первая строчка знакома всем: «Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте». Ржевская битва – один из самых напряженных моментов Великой Отечественной войны. Фашисты заняли Ржев в октябре 1941 года. В январе 1942 года Сталин отдал приказ за неделю освободить город от фашистов. Выполнить его удалось лишь через четырнадцать месяцев. Потери с обеих сторон были катастрофическими. Ржевская битва, несмотря на название, не была сражением за сам город. Ее цель – уничтожить основные силы фашистов на ржевско-вяземском плацдарме в полутора сотнях километров от Москвы. Бои шли не только в районе Ржева, но и в Московской, Тульской, Калининской, Смоленской областях.
Для немцев удержать город было очень важно: отсюда они планировали совершить решающий рывок на Москву. Удерживая Ржевский плацдарм, остальные войска они могли перебросить на Сталинград и Кавказ. Поэтому нужно было блокировать как можно больше немецких войск к западу от Москвы. В таких тяжелых для советских солдат условиях тяжкая ноша ложилась на плечи солдат заградотрядов.
Сожженное село под Ржевом. 1942 год. На глазах Михаила Курышова убит командир взвода.
– Атаки не было. Просто воевали, – говорит Михаил Курышов. И в этих словах – вся суть Ржевской мясорубки. – Стреляли куда придется.
Ветеран помнит фамилию командира – Новиков. А вот имя, сетует, забыл. Михаил Яковлевич подобрался к его телу, забрал документы, а когда полз назад, получил в ногу разрывную фашистскую пулю. Превозмогая адскую боль и слабость от потери крови, смог добраться до штаба.
Санитары под шквальным немецким огнем собрали раненых буквально в кучу, где те смиренно ждали отправки в госпиталь. Но вражеская авиация наносила удар за ударом и не давала забрать наших бойцов. Те, кто мог хоть как-то двигаться, стали расползаться. Кому-то посчастливилось доползти до леса. Михаил Курышов ползком добрался до наших артиллеристов, которые отправили его во фронтовой госпиталь.
Разрывные пули при попадании в тело буквально разрывают плоть и дробят кости. И сейчас, спустя почти восемьдесят лет, на ноге Михаила Яковлевича – страшный шрам. А тогда, в приспособленной под госпиталь палатке под Торжком, он умолял оперировавшего хирурга ампутировать ногу. Думал, нет ноги – нет и адской боли. Но врач сказал: «Лучше плохая, да своя». И ногу спас.
– На войне постоянно о матери думал. Чай, не в гости идешь – в бой, стрелять. И Богу молился. Я когда уходил на фронт из деревни, мне монашка-соседка «Живый в помощи» (90-й псалом из книги Псалтырь. – Прим. ред) написала. Я его при себе берег все время, – рассказывает Михаил Курышов.
Кто знает, может, молитва монашки и помогла Михаилу выжить после страшного ранения в Ржевской мясорубке.
На своих двоих
На фронт Михаил Курышов больше не вернулся. Через месяц после операции его отправили в глубокий тыл, в башкирский Ишимбай. Четыре года назад этому городу присвоили звание «Город трудовой доблести и славы». К началу Великой Отечественной городок был очень-очень молод: его основали только в 1932 году с пуском в строй первого в Поволжье и на Урале нефтепромысла. Правда, еще в восемнадцатом веке на его месте ученые обнаружили выход нефти близ деревни Ишимбаево, недалеко от впадения реки Тайрук в реку Белую.
Как и многие советские люди, ишимбайцы внесли огромный вклад в формирование Фонда обороны. На собрании нефтепереработчиков 7 августа 1941 года решили ежемесячно до окончания войны вносить в Фонд однодневный заработок, каждый месяц отрабатывать для него по два воскресных дня. В военные годы нефтяники добыли для страны около четырех с половиной миллионов тонн нефти. Это значит, что каждый пятый танк и самолет на фронтах заправлялись горючим, произведенным из ишимбайской нефти. Иосиф Сталин прислал исполкому горсовета и горкому партии телеграмму: «Передайте трудящимся города Ишимбая, собравшим 1 165 000 руб. на строительство эскадрильи истребителей «Башкирский нефтяник», мой братский привет и благодарность Красной Армии!».
В башкирском тыловом госпитале Михаил Курышов провел восемь месяцев. Выписался из госпиталя – и на поезде до Самаевки. Оттуда – на перекладных до Наровчата, откуда его на колхозной лошади забрали в Масловку. Встречать бойца пришел тогда даже председатель колхоза.
– Дальше жизнь пошла своим чередом. Работал и сторожем, и кладовщиком в своем колхозе. Приглядел девушку в соседнем селе, куда с гармошкой пришли на улицу к девчатам. У дома, где мы собирались, познакомился с Татьяной, которую в тот же вечер и посватал.
Вскоре сыграли свадьбу и прожили с ней душа в душу семьдесят лет. В начале пятидесятых решили уехать в уральский город Златоуст. Оттуда вскоре переехали в Узбекистан. В Россию вернулись в 1997 году. В пензенской Масловке родни уже не было, зато жили родственники в тамбовской Гавриловке. Вот и обитает Михаил Яковлевич здесь уже почти четверть века с сыном и снохой. Жены Татьяны больше пяти лет нет с ним рядом. Зато в Свердловске живет дочка, еще один сын – в Ташкенте. А еще есть восемь внуков и одиннадцать правнуков.
– Он, бывало, по целому дню на улице возился, – говорит сноха, которую Михаил Яковлевич ласково зовет Любой. – Сейчас уже так не может. А глазами бы – все переделал. Все равно, слава Богу, что на своих ногах и в светлом уме.