Больше двадцати лет в областном центре действует военно-патриотический клуб «Тамбовский рубеж». Он появился в далеком теперь 1999 году. Тогда вокруг одного увлеченного историей человека стали собираться такие же энтузиасты. Постепенно клуб приобретал популярность. Его участники занимались реставрацией советских автомобилей, выезжали на раскопки, искали останки солдат, участвовали в парадах 9 Мая и стояли на посту 22 июня. А после официального открытия у клуба появилась возможность участвовать в реконструкции сражений Великой Отечественной войны. С чего началась история «Тамбовского рубежа», какие сложности испытывают его участники, и каково это – сражаться перед публикой?
ВОССТАНОВЛЕНИЕ МАШИН И НЕ ТОЛЬКО
Участники клуба с гордостью говорят о том, что теперь наш край знают многие регионы страны, в том числе, благодаря «Тамбовскому рубежу». А началась его история в 1999 году с увлечения Михаила Суханова. Этим увлечением была и остается реставрация автомобилей. Как-то Михаил Михайлович нашел обломки советского военного автомобиля «ГАЗ-67» и решил его восстановить. Причем мастер не хотел, чтобы машина пылилась в музее или гараже. Гораздо предпочтительнее было представить ее публике, чтобы тамбовчане смогли прикоснуться к живой легенде, посидеть в автомобиле, который повидал не один десяток советских солдат, ощутить дух минувших лет.
На реставрированной машине Михаил Суханов участвовал в парадах 9 Мая и в мероприятиях, посвященных Дню памяти и скорби, в выставках военной техники. Постепенно рядом с ним стали собираться люди, которым тоже хотелось сохранить историю подвига наших отцов и дедов.
– Много лет мы существовали просто как коллектив увлеченных людей – делились друг с другом информацией, реставрировали технику, собирали коллекции оружия и элементов одежды времен Великой Отечественной войны. Но пришло время, когда нас стали просить принять участие в реконструкции сражения, сняться в фильме, а для этого необходим официальный статус, – вспоминает председатель клуба «Тамбовский рубеж» Михаил Суханов.
Таким образом, в 2019 году клуб стал существовать еще и юридически. Кстати, тогда и появилось название «Тамбовский рубеж».
– Как только клуб стал юридическим лицом, началась активная деятельность в других городах. В среднем мы ездили на разные события, реконструкции и выставки по пятнадцать раз в год. Но ведь мы не только реконструкцией занимаемся. Посещаем детские сады и школы с уроками мужества, несколько наших участников весной и осенью ездят на раскопки. А недавно мы перезахоронили останки Сергея Даниловича Утешева, которого нашли у деревни Раково, между Курском и Белгородом, – продолжает Михаил Суханов.
В настоящее время коллектив клуба насчитывает около двадцати человек. Это люди разных профессий, разного возраста и социального положения. Среди них есть даже один парень из Воронежа. По словам руководителя «Тамбовского рубежа» Петра Муранова, молодому человеку просто понравились общая атмосфера и отношение к истории, которые витают в клубе.
В ПОЛЕВЫХ УСЛОВИЯХ
В 2019 году, вскоре после официального появления клуба, военно-историческая организация из Воронежа предложила провести в Тамбове реконструкцию боя. Для «Тамбовского рубежа» это был первый подобный опыт.
– Так как сражений на территории нашей области в годы войны не было, предложили такой сценарий: весна 1945 года, официально война уже закончилась, но в лесах еще остались немецкие солдаты, которые наткнулись на блокпост красноармейцев. Так и завязался бой, – вспоминает Михаил Суханов.
Сценарий для реконструкции никогда не пишется – набрасывается примерный план происходящего. Например, какой отряд должен выступать, кто после какого взрыва куда пробежит и кого расстреляют. Чтобы зрителям было легче понять, что происходит, события на поле озвучивает ведущий.
– Примерно за час до начала нам рассказывают, кто что должен делать и кто когда выбегать. На крупных реконструкциях иногда устраивают прогон, чтобы участники представляли, по какой траектории двигаться, – рассказывает Петр Муранов.
Конечно, не все проходит по плану: условный снаряд может взорваться раньше или не взорваться вовсе, кто-то может упасть, случайно оказаться не в
том месте, или пулемет заклинит. И в этом случае приходится импровизировать.
– Когда мы находимся там, внутри сражения, мы не слышим окружающего мира, не видим зрителей. Мы сосредоточены на бое, словно все, что
происходит с нами, реально. На взрывы и выстрелы не обращаешь внимания, в голове одна мысль – как бы дольше продержаться. Но при этом хаотичности нет, ведь изначально мы не каждый сам по себе, а действуем подразделениями, – рассказывает Петр Муранов.
К подготовке к реконструкции все приглашенные клубы относятся серьезно – технику и одежду участники реставрируют и покупают на свои средства и на свои же средства перевозят до места «боевых действий». При этом каждая деталь, каждая нашивка, каждый цвет должны точно соответствовать историческим реалиям. На реконструкции обязательно присутствуют историки и «узкие специалисты», которые по внешнему виду и по представленной технике оценивают правдоподобность происходящего.
Даже танки, которые, надо отметить, появляются на таких событиях тоже на голом энтузиазме, проходят тщательный осмотр перед «боем» и после него.
– Большое внимание уделяют одежде участников. Пошить форму красноармейца или найти какие-либо детали от нее, например, сумку, сапоги или пилотку, проще – у кого-то дед воевал, у кого-то на чердаке завалялись предметы того времени. Пошить или найти форму солдата вермахта сложнее и дороже. У нее необычная ткань, много деталей. Собирать такие вещи по крупицам, конечно, интересно, но непросто. Однако, несмотря на сложности, почти у каждого клуба, который участвует в реконструкции сражений Великой Отечественной, должно быть несколько комплектов формы немецкой армии. Это просто необходимо для сражений, ведь красноармейцы не могут воевать друг с другом, – поясняет Михаил Суханов.
КАК В БОЮ
Погружение в стихию сражения настолько сильно, что участники реконструкции порой удивляются, видя себя на фотографиях и видео, где они бегут
на фоне взрывов или отстреливаются из окопов, – они не узнают себя. Одинаковые люди в одинаковой форме и с одинаковым оружием – все настолько похожи, что понять, кто из них где, можно лишь вспоминая детали боя.
– Если уж зрителям страшно наблюдать за происходящим и многие подходят со словами: «Надеюсь, этого никогда не повторится», то, наверное, самим участникам должно быть намного страшнее. И это действительно так. В обычной жизни мы все знаем друг друга, общаемся просто как люди. А во время сражения ты видишь, как твой знакомый, прекрасный человек, превращается во что-то ужасное. Все настолько вживаются в роль, что кажется, будто сейчас и вправду придет время смерти, и что если ты не будешь бороться за жизнь, то враги пройдут дальше. Вся эта буря эмоций выплескивается за час-полтора, пока идет сражение. Мы не думаем о том, как в этот момент выглядим со стороны. Конечно, это показательные выступления, и каждый из участников должен работать на публику. Но иногда ты просто забываешь обо всем. Будто что-то щелкает в голове, и медсестры рыдают от фиктивной смерти участника, а солдаты с яростью рвутся в бой, словно перед ними настоящий враг, – рассказывает Петр Муранов.
Для того чтобы вжиться в роль, некоторые участники реконструкций приезжают заранее, они оценивают обстановку и осматривают территорию – все по-настоящему. «Красноармейцы» и «солдаты вермахта» ставят палатки далеко друг от друга. И если выдается время, то ночью или ранним утром одни совершают вылазки к другим, подбрасываю пиротехнику, подслушивают разговоры – это можно было бы назвать игрой в войнушку, но осознание того, что прадеды на протяжении четырех лет так жили, заставляет на своей шкуре прочувствовать величие их подвига.
– Иногда просто в голове не укладывается, как несколько лет солдаты при любой погоде в любое время года жили в окопах, как хрупкие девушки тащили на себе с поля боя солдат или водили грузовики. Особенно много впечатлений всегда у детей. Когда ребята смотрят на каски, берут в руки тяжелое оружие, а потом видят, как четыреста или шестьсот человек сражаются друг с другом, думаю, они понимают, что подобное не должно повториться в жизни. Ведь главная цель таких реконструкций – на живом примере показать, насколько страшна война, – заключает Петр Муранов.
А Михаил Суханов добавляет:
– «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…» должен стоять на запасных путях отремонтированным и заправленным.