USD97.28+0.37
EUR101.22+0.54

Революция. Начало

Арина Орлова Прочитали 433 раз(а)

120 лет назад, 22 января 1905 года, в Петербурге произошли события, которые назвали «Кровавым воскресеньем».

События 9 января 1905 года в Петербурге вошли в историю под названием «Кровавого воскресенья». Этот термин придумал английский журналист Э. Дж. Диллон, в 1905 году работавший постоянным корреспондентом «Daily Telegraph». «Кровавое воскресенье» наряду с «Ходынкой» и Ленским расстрелом хрестоматийно ставится в вину императору Николаю II. И хотя к сегодняшнему дню вышли уже десятки исторических исследований и научных статей, полностью опровергающие утверждения большевиков о «запланированной расправе коварного царя над несчастными рабочими», миф по-прежнему продолжает жить в умах многих людей. 

Давайте попробуем посмотреть, что же происходило 120 лет назад в эти дни в Петербурге.

Рабочая петиция

3 января по старому стилю (16 января по новому) на Путиловском заводе в Санкт-Петербурге началась забастовка. Но уже через два дня ее организаторы во главе со священником Георгием Гапоном - создателем и бессменным руководителем рабочей организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» - убедились в том, что стачка проиграна.

Руководители «Собрания» оказались в трудном положении. Было ясно, что взбудораженная рабочая масса не простит вожакам несбывшихся ожиданий, организация потеряет всякое влияние, а зачинщиков забастовки ожидают репрессии со стороны властей. В этих условиях Гапон и его помощники решили пойти на крайнюю меру: обратиться с петицией к царю.

В ночь с 6 на 7 января (по старому стилю) Гапон собственноручно написал свой вариант рабочей петиции, который и вошел в историю под именем Петиции 9 января 1905 года. Она начиналась с обращения к царю и описания бедственного положения рабочих, после чего следовало изложение их требований. Основным требованием был созыв народного представительства в форме Учредительного собрания на условиях всеобщей, тайной и равной подачи голосов. В дополнение к этому выдвигался ряд политических и экономических требований, таких, как свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, собраний, свобода совести в деле религии, народное образование за государственный счет, равенство всех перед законом, ответственность министров перед народом, гарантии законности правления, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение восьмичасового рабочего дня, амнистия политических заключенных, отделение церкви от государства и так далее.

Продолжение забастовки

Весь день 6 января прошел в сильнейшей агитации по фабрикам и заводам Петербурга за присоединение к забастовке. 7 января забастовка перекинулась на все крупные предприятия города и превратилась во всеобщую. С учетом заведений, не подведомственных фабричной инспекции, общее количество забастовавших насчитывало не менее 150 тысяч человек.

Популярность Гапона в эти дни достигла небывалых пределов. Многие видели в нем пророка, посланного Богом для освобождения рабочего люда.

Предвидя возможное столкновение с силами правопорядка, Гапон 8 января написал два письма: одно - Николаю II, другое - министру внутренних дел П. Д. Святополк-Мирскому. В письме к царю священник сообщал, что рабочие и жители Петербурга, веря в него, бесповоротно решили явиться в воскресенье к Зимнему дворцу, чтобы представить ему свои нужды. Если царь не покажется народу, если прольется неповинная кровь, то порвется та нравственная связь, которая еще существует между царем и его народом. Письмо было доставлено в Зимний дворец, но неизвестно, было ли оно передано царю. Никакого ответа от царя и его министра получено не было.

Отсутствие реакции со стороны властей толкнуло Гапона и его соратников на более радикальный путь. Начиная с 8 января, Гапон в своих речах стал касаться личности царя. Священник заявлял, что в случае применения силы против демонстрантов вся вина за это падет на Николая II, а его власть утратит свою легитимность. «Пойдем к царю, и уж если царь не выслушает, - то нет у нас больше царя, и мы тогда крикнем: «Долой царя!..» - возглашал священник, и взволнованная толпа хором повторяла: «Долой царя!..». С каждым часом речи священника становились все решительнее, а их тон - все резче. В одной из речей он заявил: «Если царь не исполнит наших требований, тогда мы разнесем весь Зимний дворец, не оставим камня на камне».

У Нарвских ворот

Утром 9 (22) января у Нарвского отдела «Собрания» на Петергофском шоссе собралось от трех до пятидесяти тысяч рабочих. Прибывший к ним Гапон отслужил молебен и обратился к собравшимся с напутственным словом. «Если царь не исполнит нашу просьбу, то значит, - у нас нет царя», - сказал Гапон и двинулся во главе процессии к центру города. Первые ряды шли плотной массой, взявшись за руки, с обнаженными головами и с пением «Спаси, Господи, люди Твоя». Сзади несли транспарант с надписью «Солдаты! Не стреляйте в народ!».

Около 11.30 утра процессия приблизилась к Нарвским триумфальным воротам, возле которых ее ожидали войска. При приближении толпы от войска отделился отряд конно-гренадер и, обнажив шашки, во весь опор бросился на толпу. Толпа раздалась в стороны, послышались крики и стоны раненых. По данным военного рапорта, в этот момент из толпы послышались два выстрела, трое солдат получили удары палками, а одному взводному был нанесен удар крестом. Встретив сопротивление, эскадрон прорезал толпу и, сделав круг, вернулся обратно к воротам. «Вперед, товарищи, свобода или смерть!» - прохрипел Гапон. Толпа сомкнулась и с негодующим ревом продолжила свой ход. По воспоминаниям одного из участников, передние ряды ринулись в сторону солдат ускоренным шагом, почти бегом. В это время раздался сигнальный рожок, и по толпе был произведен ружейный залп. Участники шествия легли на снег, но затем снова поднялись и двинулись вперед. Тогда по ним было произведено еще четыре залпа. Первые ряды повалились на землю, задние обратились в бегство. Толпа разбегалась, оставляя на снегу около сорока убитых и тяжелораненых. Оставшиеся в живых сползали на лед речки Таракановки и уходили по льду. Гапон был уведен с площади эсером П.М. Рутенбергом и спрятан на квартире Максима Горького.

У Троицкого моста

В 12 часов дня было разогнано шествие на Петербургской стороне. Оно началось у Петербургского отдела «Собрания» в Геслеровском переулке и было особенно многолюдным. Колонна численностью, по разным оценкам, от трех до двадцати тысяч человек двинулась по Каменноостровскому проспекту по направлению к Троицкому мосту. При приближении к Троицкому мосту шествие было встречено частями Павловского полка и кавалерией. Вышедший вперед офицер попытался остановить толпу, что-то крича и махая рукой. От толпы отделились три депутата со свитком петиции и, приблизившись к офицеру, просили его пропустить колонну. Тогда офицер отбежал в сторону, махнул рукой, и пехота начала стрелять. Повалились убитые и раненые. После первого залпа колонна продолжала двигаться вперед, после второго дрогнула, после третьего отхлынула назад. Рабочие разбегались, успев подобрать с собой по меньшей мере сорок убитых и раненых. Вдогонку убегающим был послан отряд улан, которые рубили шашками и топтали конями тех, кто не успел спрятаться. Шествие было рассеяно.

На Шлиссельбургском тракте

Шествие от Невского отдела «Собрания» возглавлял председатель отдела Н.П. Петров. Утром рабочие собрались у отдела в Ново-Прогонном переулке и, поклявшись не отступать, двинулись в сторону Шлиссельбургского тракта. По разным данным, шествие насчитывало от четырех до шестнадцати тысяч человек. Выйдя на Шлиссельбургский тракт, колонна двинулась к центру города и беспрепятственно дошла до Скорбященской церкви, где была встречена пехотой и двумя сотнями казаков Атаманского полка. Три депутата во главе с председателем отдела Петровым приблизились к офицеру и вступили с ним в разговор, прося пропустить рабочих к Зимнему дворцу. Офицер потребовал от рабочих разойтись и для устрашения приказал дать три залпа холостыми патронами. Толпа отхлынула назад, но не отступила. Тогда офицер бросил вперед отряд казаков, которые стали оттеснять толпу шашками и пиками. Толпа то подавалась назад, то снова напирала, несколько человек были ранены. Наконец, средняя часть толпы проломила забор, отделявший проспект от Невы, и высыпала на лед реки. Тысячи рабочих двинулись к центру города по льду.

Рабочие Колпинского отдела «Собрания» отправились в Петербург из Колпино рано утром, в четыре часа утра. У 11 часам они достигли Петербурга. На Шлиссельбургском тракте они были остановлены казачьей сотней. Офицер разрешил рабочим идти к центру города по льду Невы. При выходе с Невы, на Калашниковском проспекте, группа была остановлена другим офицером, который сказал, что идти толпой нельзя, но можно идти мелкими группами. Тогда колпинцы разбились на отдельные группы и благополучно прибыли на Дворцовую площадь.

На Васильевском острове

Рабочие Василеостровского отдела «Собрания» двинулись из отдела в двенадцатом часу. При выходе на набережную, у Академии художеств, шествие было встречено отрядами пехоты и кавалерии. Вожаки вышли вперед и показывали, что они безоружны. Навстречу им был брошен отряд казаков, который пытался оттеснить колонну нагайками и шашками, но она продолжала идти вперед. Офицер приказал пехоте взять ружья наизготовку. Заиграл сигнальный рожок, но колонна не отступила, а передние ряды распахнули пальто, подставляясь под пули. Тогда пехота расступилась, и из-за нее вырвался новый отряд кавалерии с обнаженными шашками. Колонна была смята и отброшена, люди толпами бежали к Среднему проспекту. Основная масса отступила обратно к отделу, где начали произносить речи.

Пока руководители отдела совещались, инициативу перехватили представители революционных партий. Группа социал-демократов обратилась к толпе с призывом вооружаться и строить баррикады. Предложение было поддержано частью собравшихся. Толпа в полторы тысячи человек направилась к оружейной мастерской Шаффа, по дороге останавливая и разоружая городовых и офицеров. Разгромив оружейную мастерскую, восставшие вооружились клинками и возвратились на 4-ю линию, где приступили к строительству баррикады. Около трех часов дня к баррикаде подошла рота Финляндского полка. На баррикаде взвился красный флаг и появился оратор, обратившийся к солдатам с зажигательной речью, а из соседнего строящегося дома полетели кирпичи и послышались выстрелы. После предупреждений по баррикаде был произведен залп, а оратора подняли на штыки. Баррикада была разобрана. В пятом часу дня на Малом проспекте толпа, достигшая восьми тысяч человек, соорудила новую баррикаду, однако была вновь разогнана войсками, которые произвели несколько залпов в толпу. До конца дня на острове было возведено еще несколько баррикад.

У Александровского сада

Около двенадцати часов дня на Дворцовой площади напротив Зимнего дворца стал собираться народ. Сюда попали те из рабочих, которые пробирались к центру мелкими группами, и те, кому удалось пройти через заставы. Вся Дворцовая площадь была заполнена военными, по ней разъезжали конные отряды, а солдаты выкатили пушки. К двум часам дня на площади собралось несколько тысяч человек. Толпа сгустилась у решетки Александровского сада и у ближайшего крыла Генерального штаба. Кроме рабочих, здесь было много случайной публики. День был выходной, и жители Петербурга отправились к дворцу посмотреть, как царь выйдет к народу принять челобитную. Один рабочий из Колпино держал в руках свиток петиции. Прибывающие с застав рабочие рассказывали, как их встретили солдаты. Говорили о стрельбе на заставах, о множестве убитых и раненых. У Нарвских ворот произошла форменная бойня, говорили, что Гапон убит. Напряжение в толпе нарастало.

В два часа дня напротив толпы выстроилась рота Преображенского полка. Солдаты взяли ружья наизготовку. Офицер трижды предупредил собравшихся, что если они не разойдутся, в них будут стрелять. В ответ демонстранты махали шапками и кричали: «Стреляйте!». Раздался сигнальный рожок. Толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься. Раздался залп, и на землю повалились раненые. Затем рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа взвыла и бросилась бежать к Адмиралтейскому проспекту, а вслед за ней бросилась сотня казаков, избивая нагайками бегущих. Толпы отхлынули назад, количество раненых и убитых составило около тридцати человек. Вскоре Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были полностью очищены от демонстрантов.

На Невском проспекте

С одиннадцати часов дня на Невском проспекте стал собираться народ. Группы рабочих, шедших из разных районов города, двигались к Зимнему дворцу и сливались в единую массу. «Шли молча, сосредоточенно, с угрюмым упорством на лице, - вспоминал очевидец. - Иногда впереди создавалась заминка, некоторые в испуге поворачивали назад, на них сурово кричали, стыдили за малодушие и шли, шли. В этом упорном движении вперед чувствовалась огромная непреодолимая сила».

К двум часам дня весь Невский был запружен толпами рабочих и случайной публики, количество которой постоянно росло. На выходе к Дворцовой площади толпу сдерживали отряды кавалерии, и весь участок Невского от Дворцовой площади до Мойки заполнился сплошной массой. Задние ряды напирали на передние, и кавалерия с трудом сдерживала их напор.

В два часа дня на Дворцовой площади послышались залпы, и от Александровского сада на Невский стали выносить тела убитых и раненых. Мирное настроение толпы мгновенно переменилось. Спокойная до того толпа взорвалась яростью и негодованием. На Невском спонтанно образовалось несколько митингов. На них звучали призывы «К оружию!» и крики «Долой самодержавие!». Кто-то предложил громить арсеналы. В проезжавший по Морской улице конный разъезд были произведены два выстрела из револьвера.

Для усмирения бушующей толпы на Невский и в прилегающие районы было выслано несколько воинских подразделений. Отряды конницы пытались разрезать и оттеснить толпу, но толпа каждый раз снова смыкалась. Около четырех часов дня со стороны Морской на Невский вышла рота Семеновского полка. Продвигаясь по проспекту, пехота оттесняла демонстрантов, но толпа не отступала, а сгущалась, бросая в солдат камни и палки и осыпая их проклятиями. Некоторые демонстранты, приближаясь к военным, произносили речи и пытались агитировать солдат. Командовавший отрядом полковник Н.К. Риман попытался прекратить агитацию, но был встречен градом оскорблений. «Убийцы, вас всех перебить надо!» - кричали из толпы. Тогда полковник Риман со словами: «Вас, бунтовщиков, перестрелять надо!» - выхватил револьвер и выстрелил в толпу. Кто-то упал раненым, но толпа продолжала бушевать. Тогда Риман выстроил роту на Полицейском мосту и, разделив ее на две части, приказал открыть стрельбу.

После первого залпа толпа не расходилась, а некоторые рабочие подставлялись под пули и кричали: «Стреляйте, подлецы!». После второго залпа толпа рассеялась, оставив на снегу десятки тел.

Количество жертв

Вопрос о количестве жертв «Кровавого воскресенья» всегда был предметом разногласий. По официальным правительственным данным, опубликованным 10 января, всего 9 января в больницы Петербурга было доставлено 76 убитых и 233 ранены. Впоследствии эта цифра была уточнена: 96 убитых и 333 раненых, из которых в дальнейшем умерло еще 34 человека, итого 130 убитых и 299 раненых. Эти цифры были приведены в докладе директора Департамента полиции министру внутренних дел, который предназначался для императора. 18 января в правительственных газетах был опубликован «Список лиц, убитых и умерших от ран в разных больницах г. С.-Петербурга, полученных 9 января 1905 года». Список включал 119 фамилий погибших с указанием их возраста, звания и занятий и 11 неопознанных лиц, всего 130 человек.

Недоверие к официальным источникам информации порождало множество слухов. В первые дни появились сообщения о сотнях, тысячах и даже десятках тысяч жертв. Эти слухи проникали в иностранные газеты, а оттуда в российскую нелегальную печать. Например, корреспондент Рейтер в телеграмме от 9 (22) января сообщал о распространяемых слухах про 20 тысяч убитых, подвергая их достоверность сомнению.

Подобные завышенные цифры сообщали и другие иностранные агентства. Так, британское агентство «Лаффан» сообщало о двух тысячах убитых и пяти тысячах раненых, газета «Стандард» - о двух-трех тысячах убитых и семи-восьми тысячах раненых. В ряде случаев корреспонденты оговаривали, что по всей видимости дело идет об «абсурдных преувеличениях» из сообщений очевидцев. Впоследствии все эти сведения не подтвердились.

В 1929 году в советском журнале «Красная летопись» были опубликованы воспоминания бывшего врача Обуховской больницы А.М. Аргуна. Врач опровергал слухи о неучтенных трупах, будто бы хранившихся в тайных подвалах больниц, и сообщал цифры поступивших в больницы убитых и раненых, близкие к официальной статистике. В статье также приводилась подробная классификация убитых по больницам, профессиям и характеру ранений.

Советский историк В.И. Невский в своей статье «Январские дни в Петербурге 1905 года» высказал предположение, что убитых было от ста пятидесяти до двухсот человек, раненых - от четырехсот пятидесяти до восьмисот, а общее число пострадавших - от восьмисот до тысячи. Историк исходил из того, что официальная статистика не учитывала пострадавших, не поступивших в больницы, а таковых, по сообщениям очевидцев, было немало. Некоторых убитых и раненых подбирали знакомые и отвозили на извозчиках прямо домой. Многие раненые не обращались в больницы, а лечились у частных докторов. Кроме того, в официальной статистике есть явные упущения. Например, многие очевидцы рассказывали о детях, убитых в парке Александровского сада, а в официальном списке убитых нет ни одного лица моложе четырнадцати лет. Наконец, официальная статистика не учитывает жертв столкновений 10, 11 января и последующих дней.

Точка зрения

Есть и те, кто предлагает свое видение причин случившегося в Петербурге 9 января 1905 года. Речь идет о том, что шествие рабочих с петицией стремились использовать в своих интересах революционные группировки. Не будем забывать о том, что Гапон находился в самых тесных отношениях с членом ЦК партии эсеров П.М. Рутенбергом, который быстро стал его ближайшим советником. Уже находясь в эмиграции, Гапон на вопрос сотрудника Охранного отделения П.И. Рачковского «верно ли, что 9 января был план застрелить Государя при выходе его к народу», ответил: «Да, это верно. Было бы ужасно, если бы этот план осуществился. Я узнал о нем гораздо позднее. Это был не мой план, но Рутенберга. Господь его спас».

Вечером 8 января Рутенберг изложил план действий: строить баррикады, громить оружейные магазины и пытаться прорваться к Зимнему дворцу. Были сформированы отряды эсеровских боевиков, которым было роздано оружие.

Поздно вечером 8 января в Царское Село прибыл Святополк-Мирский. В докладе государю он пытался представить ситуацию в Петербурге как не стоящую внимания. После отъезда министра император занес в дневник: «Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики. Из окрестностей вызваны войска для усиления гарнизона. Рабочие до сих пор вели себя спокойно. Количество их определяется в 120.000 чел. Во главе рабочего союза какой-то священник-социалист Гапон. Мирский приезжал вечером для доклада о принятых мерах». Как видим, в царском дневнике нет ни слова о готовящемся шествии, о петиции, ее содержании, революционных боевиках, баррикадах, всего того, что знал и что обязан был доложить, но не доложил, Святополк-Мирский. Если бы император знал о готовящемся шествии, он смог бы его предотвратить. Но, пребывая в заблуждении, Николай II был обречен стать главной мишенью для обвинений со стороны революционеров, общества и обманутого, так же, как и он, простого народа.

В результате 9 января в Петербурге произошли массовые столкновения рабочих и войсковых частей. Первыми жертвами 9 января стали не рабочие, а чины полиции и армии, по которым эсеровскими боевиками были произведены выстрелы из толпы. В ответ начали стрелять войска.

Государь узнал полную информацию о произошедшем в Петербурге только поздно вечером 9 января от приехавшего с докладом того же Святополка-Мирского. Николай II был потрясен, о чем свидетельствует запись в дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных районах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!». 

11 января вышел указ, которым учреждалась должность Санкт-Петербургского генерал-губернатора. Ему подчинялись все местные гражданские управления, учебные заведения, жандармские и полицейские власти, казенные фабрики и заводы. На должность генерал-губернатора был назначен свиты генерал-майор Д.Ф. Трепов. Действия градоначальника возымели успех. К 18 января полностью возобновил работу Путиловский завод. Сразу же после событий 9 января начались отставки тех, кто, по мнению Николая II, несли ответственность за кровавые события.

Но, как бы то ни было, именно события 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге традиционно считаются временем начала первой русской революции.

По материалам из открытых источников