Продолжение
Эвакуация населения
Несмотря на героическое сопротивление бойцов Красной армии, уже к 10 июля 1941 года немецко-фашистским войскам удалось захватить Белорусскую ССР, Литовскую ССР, значительную часть Латвийской ССР, Украинской ССР и Молдавской ССР. К этому времени из действовавших на фронтах Великой Отечественной войны протяженностью от Баренцева до Черного моря 170 советских дивизий оказались в окружении и фактически прекратили свое существование двадцать восемь. Главным направлением удара гитлеровское командование выбрало сердце России – Москву. Тогда на пути оккупантов встал древний Смоленск, там завязались упорные бои.
В этих условиях серьезной проблемой стало переселение советского населения в безопасные от войны регионы. Уже на второй день войны при Совете народных комиссаров СССР создали Совет по эвакуации. 30 июня 1941 года в Москве был образован Государственный комитет обороны (ГКО), который одной из своих важнейших задач определил эвакуационную деятельность. Из оккупированных и прифронтовых территорий страны в центральные и восточные регионы уже хлынули сотни тысяч беженцев и эвакуированных, необходимо было придать этому процессу организованный характер. Одним из регионов, куда ежедневно поступали беженцы и эвакуированные, стала Тамбовская область.
Одним из первых 5 июля 1941 года в Хоботовский район области прибыл эшелон с 2162 переселенцами из Белоруссии, затем поступили беженцы и эвакуированные из Смоленска, Мурманска, Ленинграда, Москвы. Всех их необходимо было обеспечить жильем, питанием, зимней одеждой, работоспособным людям требовалось найти работу. Более 36 процентов от числа эвакуированных были дети, для них дополнительно открывались детские ясли, сады и площадки. По данным на 24 декабря 1941 года, в Тамбовской области было размещено 61 детское учреждение (ясли, детские сады, дома ребенка, детские дома) из Смоленска, Вязьмы, Рославля, Могилева и других городов и областей. Колхозы помогали всем, чем могли, в том числе питанием, предметами быта и гигиены, тамбовские колхозники брали эвакуированных детей в свои дома.
7 июля 1941 года первый секретарь Тамбовского областного комитета ВКП(б) Н.А. Логинов и председатель облисполкома И.Т. Козырьков направили в территории области инструктивное письмо об организации приема, учета и трудоустройства эвакуированных. В нем партийные и советские руководители городов и районов обязывались «создать немедленную готовность к организованному приему эвакуированных, их учету и направлению на работу по специальности, а не имеющих ее – на полевые работы в колхозы и совхозы». Областные власти требовали организовать питание переселенцев «с часа прибытия» и направления их в колхозы в течение двух суток – «бесплатно как за счет средств райисполкома, так и ресурсов колхозов в пути следования до колхоза, организовать медицинский осмотр и оказание помощи больным и их изоляцию от здоровых, направление на работу в районные организации на свободные места врачей специалистов сельского хозяйства, педагогов и др.».
16 июля 1941 года Тамбовский областной комитет ВКП(б) утвердил список из тридцати семи сельских районов, которым предстояло принять и расселить 81750 человек, прибывших с запада и северо-запада СССР. Наибольший поток беженцев и эвакуированных приняли на себя Староюрьевский, Токаревский, Кирсановский, Моршанский и Избердеевский районы – от трех до четырех тысяч человек. К середине июля на Тамбовщине нашли приют 26 тысяч бывших жителей оккупированных и прифронтовых областей Советского Союза. В Мичуринск, например, переехал детский дом из Смоленска, мичуринцы приняли 111 испуганных, больных и раздетых сирот.
Поначалу не только в сельских районах, но и в городах Тамбовщины положение беженцев и эвакуированных оказалось критическим, у них не было самого необходимого для жизни. Об этих фактах, например, свидетельствует хранящаяся в Центре социально-политической истории Тамбовской области (ГАСПИТО) докладная записка первого секретаря Тамбовского горкома ВКП (б) Е.Д. Травина. Вот выдержка из документа от июля 1941 года: «Чрезвычайно тяжелое положение у многих эвакуированных с бельем, платьем и обувью. У многих имеется только одна смена белья и верхнего платья, летняя обувь, босоножки, тапочки и т.д. Эвакуированная Фролова прибыла в разорванном, уже не годном для носки платье. Группа девушек-комсомольцев из Минска прибыла в комбинезонах. Многие эвакуированные (прибыли) босиком. Почти никто не имеет зимней одежды».
Однако постепенно вопросы обеспечения переселенцев квартирами, продуктами питания, предметами первой необходимости находили свое решение. Сложнее было трудоустроить их, так как, например, многие приехавшие бывшие горожане, оказавшись в сельской местности, неохотно занимались сельхозтрудом. 29 июля 1941 года Тамбовский обком ВКП(б) обратился в Совет по эвакуации при СНК СССР с просьбой прекратить направление на Тамбовщину беженцев, так как тамбовчане уже приютили 80 тысяч человек. В эти летние дни только в Тамбове было расселено 700 новоприбывших семей, трудоустроено 377 человек.
Медики – фронту
Объявленная 23 июня 1941 года мобилизация граждан в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) не могла не коснуться представителей самой гуманной в мире профессии – медиков. За летние месяцы Великой Отечественной войны на воинскую службу были призваны 58 процентов тамбовских врачей и 48 процентов среднего медицинского персонала – фельдшеров и медицинских сестер. Уехали на фронт, например, муж и жена Буковские. Среди тех, кто до последнего дня находился на фронте или в непосредственной близости от него, были врачи В. Ермилов, З. Семенов, Е. Прокудина, Ф. Шарапов, С. Попов, М. Беляева, М. Гудкова и многие другие. Сразу после окончания фельдшерской школы ушли на фронт, например, В. Коваленко, Л. Попова, В. Пироженко, М. Иванова.
Уже в первую неделю после начала сражений в западных областях СССР на Тамбовщине развернулось формирование пятнадцати эвакуационных госпиталей на 4700 койко-мест и трех эвакопунктов на 1900 койко-мест. Большинство госпитальных учреждений размещались в школьных зданиях. На них и сегодня еще сохранились свидетельства тех дней – памятные таблички. В Тамбове, помимо военного госпиталя на улице Красноармейской, в зданиях одиннадцати школ и пединститута было создано восемь госпиталей Наркомата обороны (НКО) на 3100 штатных коек (№№ 1106, 1107, 1108, 1109, 1913, 1914, 1915, 400). По два госпиталя НКО были развернуты в Мичуринске, Моршанске, Кирсанове и один в Котовске – всего на 1600 коек. На базах больниц и домов отдыха создавались поначалу почти полностью обеспеченные медперсоналом и инвентарем госпитали Наркомздрава (НКЗ) и профсоюзов (ВЦСПС). Эвакогоспитали были сформированы к 29 июня 1941 года. Тамбовская область стала крупной госпитальной базой страны.
Под патронажем Российского Общества Красного Креста активно готовились кадры сандружинниц. Ныне в ГАСПИТО имеются материалы о тех, кто обучался оказывать медицинскую помощь пострадавшему при бомбежках гражданскому населению. Сохранились воспоминания командира 5-й санитарной дружины Евгении Петровны Кирилловой (Мучкапский район). Всего за 1941 год в Тамбовской области подготовили свыше 2300 сандружинниц.
Первые раненые воины Красной армии поступили на железнодорожный вокзал Тамбова около восьми часов утра 1 июля 1941 года. Им сразу начали оказывать медицинскую помощь, в которой приняли участие даже жены железнодорожников, всех прибывших разместили по госпиталям. В 1941 году только члены Общества Красного Креста разгрузили в Тамбове 300 эшелонов с ранеными, в Мичуринске – 185, в Котовске – 45. Первичные организации Общества шефствовали над госпиталями. За 1941-1943 годы для госпиталей было собрано 13 тысяч предметов различной посуды, 6 тысяч штук белья, 8950 индивидуальных подарков, 9080 книг. Исключительно широкое роаспространение в годы войны получило донорство.
10 сентября в Тамбове сформировали санитарный поезд №179. Среди его персонала оказались и совсем юные сандружинницы – бывшие школьницы, в том числе шестнадцатилетняя Юлия Астахова. Вместе с санитарным поездом девушки попали на фронт. Забывая о себе, они таскали тяжелые носилки с окровавленными красноармейцами и командирами, грузили их в вагоны. Потом поезд отправлялся в далекий тыл.
Уже упоминавшаяся выше Е.П. Кириллова вспоминала о своей службе в санитарном поезде №175: «Я сдавала своих раненых эвакуаторам: врачам, сестрам и санитарам по списку и документам, и невольно слезы душили меня.
– Сестра Женя, – обратился ко мне тяжелораненый в ногу политрук, – до конца войны еще далеко, и если вы будете оплакивать каждого из нас, то выведете из строя свое сердце. Вам надо сдерживать свои нервы, это война не на жизнь, а на смерть.
При этом он снял с себя гимнастерку и повернулся ко мне спиной. Какой ужас! Я увидела ленты вырезанной кожи на его спине. Так издевались над ним фашисты за то короткое время, пока он до своего побега находился в плену.
В декабре 1941 года наш поезд был переброшен из Бологое под Москву. Этот рейс я и мои два санитара пятого вагона не забудем до конца наших дней. Положение под Москвой было ужасное. Медсанбаты были все переполнены. Раненые лежали на открытых площадках. Когда мы загрузили свой вагон, то оказалось, что большая часть из них были без рук и ног».
Летом 1941 года по всей Тамбовской области развернулось обучение медицинских сестер. За год наш регион подготовил свыше 700 таких девушек. Многие из них затем выполняли свой долг на фронтах Великой Отечественной. Вот что вспоминала Мария Павловна Красильникова (Инжавинский район): «В ту пору мне было девятнадцать лет, после окончания медучилища заведовала Карандеевским фельдшерским медпунктом. Ночью 22 июня мы, медработники, уже были в райвоенкомате в полной готовности отправиться на фронт. Фронтовая служба началась для меня в качестве старшей операционной медсестры 138-го медсанбата. Под обстрелами, бомбежками, забыв о сне, отдыхе, об угрозе смерти, что нависала над каждым, мы спасали раненых. Как-то в начале войны при выполнении боевого задания попали в окружение, две недели бродили, скрываясь по болотам и лесам. Наконец под Витебском вышли к своим».
Андрей СКИЛУР-ХАЗИЕВ
Продолжение следует