Два окна
В зале собираются художники, знавшие Николая Богданова, товарищи, чтобы поделиться друг с другом воспоминаниями о нем, открыть торжественно выставку. Смотрит на автопортрет жена художника Раиса Богданова, маленькая и худенькая женщина, и лицо ее светится миром и добротой.
А вот картина, которая открывается нам осенью в наших теплых и уютных домах, когда мы в комнату вносим листву. Осень - время букетов из листьев, не так ли? И говорят, чем не цветы - осенние разноцветные листья! Видим глазами художника окно в его комнате. На подоконнике - кувшин, на нем мисочка слив, рядом яблоки и кисти рябины с ягодами. А там, за окном, разлила краски золотая осень. Сияет солнечный свет на желтой листве березки.
Рядом - другая картина, и окно на ней другое, перетянутое белыми лентами крест-накрест, завешано шторой, а за ним - темнота. Так заклеивали окна в войну, чтобы осколки не ранили, когда оно разбивается вдребезги от снарядов, от пуль. За столом сидит женщина со скорбным лицом и вяжет носок при тусклом свете керосиновой лампы - готовит теплые вещи солдатам на фронт.
У каждого из нас в окнах - высокое синее небо с бегущими облаками, струящийся свет. Или серый с белым цвет неба и шум дождя - небесная колыбельная, под которую так сладко дремать, читать и думать. Пусть в доме будет тепло и светло, а важными остаются мелочи - коробка с красками, рисунки, рябинка.
Путь
Детство художника пришлось на военные годы, и через всю его жизнь прошла отголосками война, наложила след скорби. Николай Богданов родился в селе Ново-Хмелевое Мичуринского района в многодетной семье. Восьмилетним мальчуганом застала его война. Отец ушел на фронт. Когда мама работала в колхозе, Николай оставался в семье за старшего. Вел домашнее хозяйство, ухаживал за четырьмя маленькими сестрами. А в июле 1942 года под Кронштадтом без вести пропал отец. С войны он так и не вернулся.
У мальчика была мечта - стать художником, но он жил в селе, и в 1945 году художественных школ там не открывали. Тогда он решил выучиться на столяра в Мичуринске. В группу набирали только детей-сирот из детского дома, и пришлось Николаю вернуться домой. Благо через год пришел с войны мамин старший брат и помог племяннику поступить в ремесленное училище в группу осмотрщиков вагонов.
Потом он работал в Тамбове, пока его не забрали в армию. Там развернулась душа художника: Николай рисовал агитационные плакаты и по просьбе офицеров делал копии знаменитых картин. Отслужив, несколько раз он пробовал поступить в разные художественные училища, и, наконец, его зачислили в Саратов. Парню было неудобно: он оказался самым старшим, остальные ребята пришли сразу после школы. Николай получил образование, о котором мечтал, в 32 года.
И вот выпускник возвращается в родной город. Работает художником-оформителем на станции Мичуринск, а затем перебирается в Тамбов и устраивается на работу оформителем в Художественный фонд. Выполняет заказы горкома и обкома партии. Надо сказать, в те времена художники не бедствовали, за заказы получали приличное вознаграждение, превосходящее порой зарплату рабочего завода. На Николая ложилось оформление города, а точнее, наглядной агитации к праздникам: Ленин и передовики должны были смотреться бравыми ребятами, поднимающими страну, и такими, чтоб аж дух захватывало. Но художественный фонд закрывается, и Николай просит принять его в Союз художников России. За его плечами - немало выставок. И в 1993 году в возрасте шестидесяти лет Богданов получает то, о чем так мечтал: звание и мастерскую. С этого времени художник посвящает всего себя свободному творчеству.
Художник видит красоту
Ранним утром с этюдником шагает Николай на поиски красивых мест и находит их в милых сердцу уголках на берегу реки Цны, маленького Студенца. Прежде всего, обращает внимание на потемневшие старые деревянные домики. К ним часто присматриваются и благоговеют перед ними художники. Есть в пейзажах Николая и храмы, и теплыми красками написанная весна.
- Мой супруг был очень добрый человек, - вспоминает о любимом муже Раиса Богданова. - Он видит, что человек в нашем доме в чем-то нуждается, и обязательно поможет. Увидит, у соседки стул развалился, и говорит: "Оль, давай стул, я тебе сейчас сделаю". Дома у нас отношения были очень теплые. Никогда мы не ругались и не ссорились. Никогда он ни на кого не кричал. Наверное, оттого, что был как нянька для своих сестер. А в последнее время, когда заболел и уже не мог ничего для них сделать, он им звонил, интересовался, советовал, переживал за них. Сестрам очень его не хватает, он был им как отец.
На последней неоконченной картине - набережная реки Цны, на крутом берегу виднеется Дом Асеева, деревья в зеленом убранстве...