Борис Федорович Абакумов родился в 1933 году в Воронежской области в селе с красивым названием Девица. В семье воспитывалось четверо ребятишек: три брата и старшая сестра. Сейчас Борис Федорович остался один. Отец работал секретарем райкома партии. Перед самой войной его послали на курсы в Москву в Высшую партийную школу, откуда он прямо и поехал на фронт. В сорок первом году, когда немцы подходили к Воронежской области, семья была эвакуирована. Так Абакумовы оказалась в Шульгинском районе Тамбовской области (сегодня это Мордовский район).
Мечты и реалии
С детства Борис хотел стать врачом. Думал, следуя примеру своей матери – медработника, обязательно займет достойное место на медицинском поприще и станет помогать людям. Возможно, что если бы детские мечты Абакумова сбылись, сегодня на страницах печатных изданий появились очерки о нем как о заслуженном хирурге или даже терапевте, которому удалось реализовать в жизнь, освоить свои уникальные методы лечения.
Мечты мечтами, но каждому человеку судьба приносит свои сюрпризы и пускает жизнь порой в совершенно непредсказуемое русло. Так, в то время, когда Абакумов стоял еще только на пороге выбора профессии, он случайно повстречал своего приятеля. Тот был немного старше Бориса. Год назад юноша уехал в Ленинград и поступил в высшее мореходное училище. Теперь он приехал в отпуск. «Я был восхищен его формой и завораживающими рассказами, - вспоминает Абакумов,- после чего мое мнение относительно призвания резко изменилось». Недолго думая он отправился в Ленинград.
Начало пути
Уже в день приезда Борис успел подать документы и практически поступил в высшее мореходное. Поступать, конечно, было непросто. Тогда запросто могли упрекнуть и упрекали, мол, вот приехал с какой-то деревни. Только одно дело, когда об этом тебе говорят другие ребята, а совсем иное – если сам преподаватель. Во время приема зачета по физике подобное неодобрение Борис и услышал от принимавшего. На это всегда твердый и прямолинейный по характеру молодой человек резко ответил: «Еще неизвестно, как готовят у вас в городе!».
Видимо, оскорбленный таким неуважением «сопливого» юноши к своей персоне преподаватель категорически отказался ставить зачет по своему предмету. «Я сильно потянул за один край зачетки, так он у меня в руках и остался», - с улыбкой вспоминает Борис Федорович.
Он стал студентом Высшего арктического морского училища имени адмирала Макарова. Первая Арктика, когда они вышли в плавание уже на настоящих пароходах, ледоколы…
Знакомство с Арктикой
На первой арктической практике Борис Федорович познакомился с портом Певек, расположенным на берегу Ледовитого океана, в Чаунской губе на трассе Североморского пути. Тогда юный студент и предположить не мог, что именно с этим местом позже будет связана практически вся его жизнь. Постоянными обитателями того края были заключенные, отбывавшие свое наказание в многочисленных лагерях.
По зову сердца
После окончания училища Борис Федорович переводится в единственный на тот момент Одесский институт военно-морского флота на факультет «эксплуатация морского транспорта». Он был уже женат к тому времени, хотя и знал, что быть моряком - это фактически не иметь семьи. Борис Федорович не ушел от моря. Он стал эксплуатировать флот на берегу.
После института по распределению его направляют в тот самый порт Певек, где еще будучи студентом морского училища проходил практику. Как член комсомольской организации Борис имел право выбора. Сейчас он откровенно признается, что сначала выбор пал именно на то место, где давали жилье: озеро Балхаш в Казахстане. Туда Абакумов отправился вместе со своей семьей. «Вопреки моим ожиданиям в этом месте все было очень скучно и гнусно. Озеро закрытое, от моря оторванное. Морская стихия и морской люд остался там, где-то далеко». Нет, совсем не такого жаждала душа юноши. Быстро осознав, Борис немедленно пишет своим однокашникам во Владивосток, где находилось управление морского транспорта «Дальневосточное пароходство», и изъявляет желание уехать. Вызов не заставил себя ждать. Однако согласно закону после окончания института выпускник был обязан отработать три года на том месте, куда был направлен по распределению. Борис был уже партийным человеком. Он пошел в райком партии и попросил сняться с учета. На вопрос «Куда?» вместо ответа юноша ткнул пальцем в карту, висевшую на стене, и указал Певек. Абакумов и сейчас вспоминает изумленные глаза женщины: «Сами? Туда?». В то время крайний север представлялся людям настоящим ужасом. В те места только направляли, а чтобы сам человек добровольно изъявлял желание отдать себя на растерзание ледяным стихиям, действительно, выглядело, по меньшей мере, странно. Но Борис отдавал себе отчет в решении, он знал куда едет, точнее, куда просится его сердце, а уж оно-то наверняка не ошибалось.
Певек
«Именно там я понял моряков и север, а главное – просто человека. Возможно, мне просто везло, что я встречал на своем пути только хороших людей. Были, конечно, и плохие. Но в основном, с кем я работал: и вышестоящими, и нижестоящими, и ровней - очень хорошие люди. Возможно, именно север их делал такими».
Когда Абакумов ехал на крайний север, сначала действительно было страшно. Лететь туда было достаточно сложно. На маленьких самолетах приходилось добираться целую неделю. Но встретили его очень тепло. Сразу же он был назначен заместителем начальника порта. Комнату хорошую дали в общежитии. Через неделю уже приехала жена с ребенком. Все вместе старались как можно лучше адаптироваться к непростым условиям крайнего севера. Спустя некоторое время этот порт стал для них по-настоящему родным. Борис Федорович ежедневно ходил на работу с удовольствием.
Но в первый приезд Абакумов не удалось долго поработать заместителем. Вернувшись с первого отпуска, он получает назначение начальником порта Эгвекинот, там же, на Чукотке. Там он проработал четыре года. К тому времени начальник Певека отправляется в порт Магадан, и следующей кандидатурой называют Абакумов. Теперь Борис Федорович возвращается в Певек уже в должности начальника и остается там до 1992 года, то есть на целых двадцать пять лет.
«Когда мне предложили поехать в Певек, я согласился не думая». Там и началась вся арктическая эпопея». Жизнь закипела, под началом умелого руководителя порт начал расширяться невиданными темпами. Все это в будоражащих воображение суровых арктических условиях. Картина в порту, когда Абакумов вступил на пост его начальника, была, прямо скажем, плачевная. Старые деревянные причалы, мелководье. Суда швартовались туда тоже очень старые. Ледоколы, засыпаемые и отапливаемые углем. Приезжала водовозка, из которой приходилось воду для питья таскать ведрами и переливать в бочки. Правда, центральное отопление и электричество было. Сам порт находился в грязи буквально по колено.
Тяжело было все приводить в порядок, работать приходилось очень много, но делалось это не просто не покладая рук, но и с большим удовольствием. Уже в первый год приезда Абакумов началось строительство новых причалов, современных бетонных. Денежное вложение здесь требовалось немалое. Но и порт неплохо зарабатывал, поэтому часть собственных денег и вкладывалась в строительство. Остальные давало Дальневосточное пароходство. Тогда власть рассматривала развитие пароходства как перспективное направление. Четыре причала, современная техника. Порт стал оснащен не хуже Одесского.
Своими силами
Потрясающие перемены происходили как в производстве, так и в быту. Когда в 1962 году он приехал на крайний север, обеспечение продуктами было достаточно скудное. К примеру, картошка и лук имелись только в засушенном виде. Правда, в магазинах прилавки были уставлены банками с крабами, которые никто не брал. Позже ситуация наладилась настолько, что портовикам могли позавидовать и жители некоторых материков. «Зимой на крайнем севере мы выращивали и кушали огурцы, разводили коров и пили молоко. Отстроили спортивные залы, в которых с удовольствием занимались. Мы вовсе не ощущали отдаленность от материка». Работники порта заботились не только о своем благополучии. Приняли на себя заботу о местных жителях. Чукчи практически забыли тогда, что такое туберкулез. В порту были специальные интернаты, куда мы привозили их детей, где те получали хорошее образование.
Был случай, когда в порту замерзало около десятка пароходов. На разгрузку времени было не больше недели или отправить неразгруженными. Не выгрузить – означало оставить район без угля и продовольствия. По этому поводу собрался и заседал целый штаб с руководителями всех инстанций. У Абакумова спросили: «Сколько тебе надо прислать докеров, чтобы успеть в срок: сто, двести?» Но начальник понимал, что такое «чужой» докер в порту. Работы не будет. Тогда он попросил час времени на принятие решения.
Вернулся в порт, собрал всех своих докеров, обрисовал картину и поставил вопрос прямо. Кроме постоянных работников в порту было много сезонных, как сейчас говорят, работающих по вахтовому методу. С ними заключались договора, а на тот момент сроки подходили к концу. «Нужно выгрузить за неделю, - обратился к ним Абакумов. - Держать я вас не могу и не имею на это права. Просьба к вам, взвесьте все и примите решение. Кто не останется, всех как положено рассчитаем, и вы поедете домой. Остальных прошу остаться и доработать до конца». Остались все сто процентов.
Абакумов вернулся в штаб и сообщил, что людей не надо, справимся сами. Руководство было поражено тому, с какой решительностью и уверенностью начальник порта взял на себя такую громадную ответственность. Мало кто из них верил в успех подобного мероприятия. Вопреки всем прогнозам вышестоящих разгрузка прошла успешно и была окончена даже раньше обозначенного времени на двое с половиной суток.
После окончания работ Борис Федорович спросил: «Ребята, что же вами двигало? Морозы страшные, труд адский. Как вообще это удалось?». Измученные тяжким трудом, уставшие докеры только с улыбкой отвечали: «Нам самим было очень интересно: успеем или нет в срок? Вот и поднапряглись».
Звезда героя
«Я не зря прожил свою жизнь. Кто-то не понимает, мол, как может быть простая доярка Героем соцтруда? Или, к примеру, рабочий у станка? Один станок, одна продукция. Свою работу я ценю. Она особенная, многогранная. Я творю, я осваиваю север. Смотрю, что мы сделали за год. Мы не только выгружали пароходы. Был свой портовской жилой фонд. Мы сами строили дома, давали жилье портовикам. Прекрасный детский садик, спортзал. Все это строили сами, своими руками. От твоего труда должен оставаться на этой земле след. Он должен быть не в бумажках, а в самом настоящем созидании».
Когда Борис Федорович узнал, что его готовят представить к награде, в его голове закрались секундные сомнения, подумал: «Все-таки за что?». И тут же сам себе с уверенностью ответил: «За освоение». Он занимался именно освоением севера. Начиная с причалов. Не будет их, не станет и пароходов. Всю жизнь Борис Федорович отдал этой нелегкой работе. Ситуации бывали разные. Очень часто – по-настоящему экстремальные. Но из каждой он выходил с достоинством. Воистину эта звезда Героя Социалистического Труда заняла свое заслужененное место на груди Абакумова по праву.
Тяжело было расставаться
Борис Федорович Абакумов сам признается, что и после выхода на пенсию с удовольствием поработал еще. «Тяжело было расставаться. Это необыкновенно красивый край. Там выросли мои дети».
Кстати, младший сын Бориса Федоровича пошел по стопам отца, связал свою жизнь с морским делом, сегодня он работает судовым механиком в том же порту Певек, работа в котором стала делом жизни его родителя.