У тряпочного Буратино, "живущего" под самым потолком детского отделения Психоневрологического диспансера, выдался сложный день. Пришлось успокаивать маленького Диму. Закрыв уши руками, Дима ничего не хотел слушать. Вполголоса, прибегая к помощи сказочного "деревянного мальчика", с Димой разговаривали как со взрослым. Без упреков. По-настоящему. Малыш потихоньку успокаивается, да и деревянный мальчик, кажется, доволен результатом.
У тряпочного Буратино, "живущего" под самым потолком детского отделения Психоневрологического диспансера выдался сложный день. Пришлось успокаивать маленького Диму. Закрыв уши руками, Дима ничего не хотел слушать. Вполголоса, прибегая к помощи сказочного "деревянного мальчика", с Димой разговаривали как со взрослым. Без упреков. По-настоящему. Малыш потихоньку успокаивается, да и деревянный мальчик, кажется, доволен результатом.
Особенное учреждение
Психоневрологический диспансер одновременно и детский сад, и школа, и больница. Здесь каждый пациент – особенный.
- Сюда приходят детки с разными проблемами, начиная от нарушений психоэмоционального поведения, заканчивая различной степенью расстройства аутистического спектра, - рассказывает клинический психолог детского отделения Тамбовского психоневрологического диспансера Ольга Чурбакова.
Еще несколько лет назад "проблемными" считались воспитанники детских домов, сегодня почти половина пациентов – "домашние" дети.
Психоневрологический диспансер делится на зоны: в одной можно поиграть, в другой позаниматься, в третьей – получить помощь специалистов. Ее оказывают в условиях стационара, включая дневной, и анонимно, не заводя медицинских карточек. Последнее особенно страшит родителей. Надежда, что малыш "перерастет" и станет обычным, не угасает до последнего. Специалисты буквально в один голос кричат: чем раньше родители обратятся за помощью, тем больше шансов на восстановление.
- Очень многое зависит от родителей, то, как они воспринимают состояние и развитие своего ребенка. Бывают случаи, когда приводят шестилетних детей, и говорят: у нас все хорошо, мы просто не говорим. Нет, не все хорошо. Есть несколько аспектов – "звоночков", на которые родителям в первую очередь стоит обратить внимание. Во-первых, когда ребенок не откликается на свое собственное имя, не понимает обращенной к нему речи. Например, принести игрушку или показать, где у куколки или медвежонка носик, глазки и так далее. Опять же обращаем внимание на наличие лепета. Как правило, при нормальном развитии ребенка он появляется в четыре-пять месяцев. Немаловажно подражательное поведение малыша, когда он копирует эмоции, какие-то действия, например, разговор по телефону.
Несколько десятилетий назад английские психологи разработали модифицированный скрининговый тест на раннее выявление аутизма - M-CHAT. Найти его можно в свободном доступе. Психологи предлагают родителям ответить на двадцать вопросов, характеризующих ребенка. M-CHAT – это не диагностика заболевания, с помощью теста всего лишь выявляются группы риска. Тем не менее его результаты – те самые "звоночки", позволяющие спасти ребенка.
Главный вопрос
Почему дети становятся особенными? Однозначный ответ на этот вопрос не даст ни один специалист мира. Самый распространенный вариант – это генетическая мутация, чаще всего она происходит на шестом месяце беременности, когда у ребенка формируется центральная нервная система. И снова вопрос: почему так происходит? Абсолютно верного ответа нет: это и особенности питания, и влияние экологии, и стрессовые ситуации во время беременности…
- Если три-четыре года назад в основном были детки с диагнозом «расстройство эмоций и поведения» и его ставили, как правило, ребятам из детских домов, то сейчас это преимущественно дети с задержкой психоречевого развития, - поясняет Ольга Юрьевна. – Тенденция последних лет – рост числа детей с расстройством аутистического спектра.
По статистике, с аутизмом рождается каждый шестьдесят восьмой ребенок в мире. Психологи и педагоги говорят: это не болезнь, с ним нужно просто научиться жить. Ежегодно число таких детей увеличивается на тринадцать процентов. Над поисками причин бьются сотни лабораторий мира. Пока ученые мужи ищут универсальный ответ, психологи, врачи и педагоги находят для каждого маленького особенного человека свою индивидуальную формулу помощи.
Аутизм как отпечаток пальца. Каждый случай – неповторим. Поэтому и нет единого варианта, как работать с таким малышом. Трудней всего определить, что у ребенка «расстройство аутистического спектра» - этот термин вошел в статистику отечественной медицины совсем недавно. Раньше аутисты учитывались по линии психологических заболеваний неясной этиологии. Их даже приравнивали к шизофреникам. Выделить особенных детей в отдельное направление смогли только после принятия нового ФГОСа, благодаря этому работать с аутистами стали по отдельным программам.
Определить диагноз «странного» ребенка – настоящая проблема: действительно ли ребенок аутист. Или, может, у него задержка психического развития, может, он просто плохо слышит или плохо видит. Точность в этом случае равносильна праву на нормальную жизнь. В семидесяти процентах случаев аутизм сопряжен с умственной отсталостью. Как правило, выделяют так называемую «триаду аутизма»: у ребенка нарушена коммуникация, социальное взаимодействие и ограниченные, повторяющиеся модели поведения. То есть аутисту не нужны люди, более того, у него нет надобности как-то отличать одного человека от другого. Он живет, как правило, по шаблону.
На Западе работа с аутистами ведется несколько десятилетий, поэтому странность ребенка, в первые годы жизни – звоночек к вмешательству докторов. Происходит это во многом от высокой степени информированности. Среднестатистическому американцу, к примеру, в среднем пять раз в день попадается на глаза листовка или сообщение об аутистах.
Как помочь
Корпус в поселке Радужный открыли несколько лет назад. Современное здание с современным оборудованием, которое используют в федеральных клиниках.
- Нам до сих пор приходится бороться со стереотипами в методах лечения. К примеру, метод микрополяризации часто воспринимается как лечение током. На самом деле, это сравнительно молодая терапия, которая заключается в том, что на определенные зоны головного мозга – где выявляются какие-либо нарушения – воздействует ток минимальных частот. Такое воздействие вполне сравнимо с естественным напряжением в клетках головного мозга. Действие тока определенной частоты приводит к тому, что клетки головного мозга начинают работать интенсивнее и продуктивнее. Также происходит улучшение межнейронального взаимодействия. Это и приводит к тому, что улучшается общая работа головного мозга.
Психолог добавляет, что дисбаланс в работе головного мозга ребенка влияет на его поведение. Еще в пятидесятых годах прошлого века французский врач-лор Альфред Томатис пришел к выводу, что у некоторых детей нарушено восприятие звуков высоких частот. Из-за того, что ребенок нечетко слышит многие согласные звуки, нарушается формирование и его собственной речи. То есть ребенок чувствует себя как иностранец, попавший в чужой город. Тогда Альфред Томатис разработал метод слуховых тренировок, направленных на то, чтобы обучить мозг воспринимать информацию более эффективно, организованно и сбалансированно. Ребенок надевает беспроводные наушники, так называемые «электронные уши», в которых звучат специально обработанные музыкальные композиции. В основном, это музыка Моцарта или григорианского хора, так как в ней много высоких частот. Пока звучит мелодия, человек может делать что угодно: играть, рисовать, заниматься рукоделием и т. д.
- У ребенка меняется поведение, пропадают многие истерики. Ведь неадекватное поведение для таких детей связано с тем, что они просто не понимают, что от них требуется, и не могут совладать со своими эмоциями, - говорит Ольга Чурбакова.
Индивидуальный подход
Не все пациенты психоневрологического диспансера особенные. Здесь помощь получают дети с расстройством пищевого поведения, гиперактивные малыши, а также те, кто пытался свети счеты с жизнью…
- Каждый случай – всегда индивидуален, и мы стараемся помочь каждому ребенку. Если брать суицидальное поведение, то ребенку однозначно нужна изоляция. Во-первых, ему нужно время, чтобы пришло осознание, что так нельзя поступать. Во-вторых, это безопасность, он находится под наблюдением. Мы стараемся огородить его от социальных сетей, групп смерти. Как правило, дети сами их ищут. Зачем? Ради понимания и поддержки. Когда ребенок чувствует, что он любим, что его слушают и понимают, он не совершает необдуманных поступков. Попытки суицида чаще всего происходят от непонимания в семье. Такие случаи бывают и в благополучных семьях, где есть материальный достаток, но нет эмоционального контакта с ребенком. Мы начинаем вместе работать, искать конструктивные решения проблемы. И в большинстве своем подростки во время работы начинают понимать, почему такая проблема возникла и с чем это связано.
Стационарное отделение рассчитано на единовременное пребывание пятнадцати детей. Возраст - от четырех и старше. За каждым ребенком закреплена целая бригада специалистов: врач-психиатр, медицинский психолог, логопед и воспитатель. По выходным приходят волонтеры: каждый раз с новыми идеями. Арт-терапия – еще один помощник в борьбе за гармоничное развитие каждого ребенка. Но все эти способы вдвойне действенны, если рядом близкие люди.
-Ребенка принято рассматривать в контексте семьи, потому что, в первую очередь, он растет и развивается в этой среде. К какому бы специалисту он ни пришел, прием длится меньше часа, тогда как семья рядом постоянно. Поэтому от того, насколько родители понимают и принимают состояние ребенка, зависит его дальнейшее развитие. Понятен страх от того, что ребенок не такой, как все. Но важно осознать, что помочь можно только совместными усилиями. Специалисты есть и в нашем регионе. Причем мы работаем с таким же оборудованием, что и столичные клиники, - поясняет психолог. – Важно только во время понять проблему и начать действовать.