По данным ООН, сегодня в мире почти семьдесят миллионов беженцев и вынужденных переселенцев. В эти цифры верят не все и не всегда, уверяя, что на деле людей, бежавших из своих домов, гораздо больше. Только за последние двадцать лет число беженцев увеличилось в два раза. Девять из десяти мечтают вернуться домой. "Тамбовский курьер" побывал в одном из крупнейших в России Центров временного размещения переселенцев и беженцев в селе Второе Пересыпкино Гавриловского района, чтобы понять, как чужая родина становится своей.
Ради балета
- Как тебя зовут?
- Богдана Константиновна.
Звонкий, будто миллионы рассыпанных бусинок, голосок прорезал тишину.
- Мне шесть лет.
- Расскажи, что ты еще знаешь.
Чуть застеснявшуюся Богдану Константиновну подбадривает бабушка Ирина Больбар. Женщине на вид чуть больше сорока. Улыбчивая и уютная, только с чуть уставшими глазами.
- Ну скажи, что такое Конституция.
Богдана Константиновна в миг забывает о смущении, чеканя по слогам:
- Конс-ти-ту-ция – это главный закон Российской Федерации.
О том, что за окном чужая страна, Богдана знает по рассказам взрослых. Три года из своих шести она прожила в России. Здесь родился младший братик, теперь уже двухлетний Саша. Сюда бежали от войны.
- Мы из Донецка сами. Красногоровка, Марьинский район. Пригород Донецка. Сейчас там какая-то зона, красная что ли… Муж недавно ездил туда, говорит: дыра в крыше, стекол в доме нет, канализационные люки куда-то пропали. А в доме холод и плесень. Зимой через крышу все снегом заметает, осенью дожди… Возвращаться домой? Такая фантазия, это нереально, - добавляет Ирина Больват.
В Тамбовскую область еще в 2015 году пустились вслед за знакомой, поначалу в Инжавинском санатории жили.
- Там хорошо было, работа была… Тут пока работы нет. Диплом нужно подтверждать, в Москву ехать, а все руки не доходят. Дети, хозяйство.
В мире "до войны" Ирина была медиком , фельдшер-лаборант. В мире "после" - даже планы строятся с оглядкой на детали.
- Богдана, расскажи, ты кем стать мечтаешь?
- Балериной.
- Балериной, - тихо повторяет бабушка. – Танцевать хочет. Мы в Тамбовской области остались бы, только там, где работа есть. Пока что РВП есть (Прим. Ред.: разрешение на временное проживание), теперь гражданство ждем. Ей, видите, балета хочется. А какой здесь балет? Как с работой наладится, так и танцы попробуем организовать. Мечты же должны сбываться.
План "Б"
- Ален. Почти, как Ален Делон, - смеется мужчина с длинным четырехсловным именем.
Для простоты общения представляется изысканно, по-голливудски.
Ален - кубинец. Возраст определить сложно. Есть такой тип людей, которым навскидку от двадцати до шестидесяти лет можно приписать. Он приехал в Россию из Кубы несколько месяцев назад. Говорит, что для такого шага было "множество причин". Каких – называть отказывается, лишь обмолвившись потом, что по политическим соображениям.
- Мне здесь очень нравится. Хорошо обращаются, все чисто, порядок полный, - на смеси французского, английского и испанского рассказывает Ален.
Кстати, поначалу с ним изъяснялись практически жестами. Переводчика из штата Центра сократили после очередной оптимизации. К неожиданности помогли аргентинцы, говорящие на испанском. Так был найден, действительно, общий, правда, обходной язык.
- Я боюсь общаться с корреспондентами и вообще не хочу иметь дело с газетами. За девятнадцать лет мне хватило, - рассказывает темпераментная Мария (имя изменено).
В Пересыпкино вместе с мужем и дочерью они прибыли недавно. После развала Союза уехали в Аргентину. Пока что находятся в "карантинном блоке" - сюда вселяют всех вынужденных переселенцев на время обследований. Таков порядок.
На небольшую комнату "карантинного блока" кажется слишком много вещей. Мария старательно раскладывает все по полкам, проводя параллельно небольшую экскурсию.
- Конечно, нам здесь нравится, - отвечает женщина. – Мы на Родину вернулись. Жили и работали в Буэнос-Айресе. Почему уехали? Нам пенсию не давали. Дискриминация была. Жить не на что стало. В России надеемся, что получим какое-то жилье.
Обязательство по обеспечению жильем вынужденных переселенцев – де-юро, это граждане России, ранее покинувшие родину в силу каких-либо действий, – государство взяло на себя еще в девяностые. За это время в страну вернулись сотни тысяч «реэмигрантов», а вот жилья на всех не хватило. Поныне. Сейчас в очереди на жилье стоит около пятидесяти тысяч вынужденных переселенцев по всей стране. В прошлом году из Центра Пересыпкино в свои дома переехало девять семей. Остальные вынуждены ждать или действовать…
Помощь для своих
Центр временного размещения переселенцев и беженцев в селе Второе Пересыпкино Гавриловского района был открыт двадцать пять лет назад. После того как рухнула "красная империя", миллионы человек оказались без родины. В Россию хлынул поток переселенцев, поначалу смотрели на страну исхода, пропускали многих. Потом миграционная политика стала более жесткой.
- Естественно, новая Россия искала ответы на миграционные вызовы, что называется в режиме реального времени, - рассказывает директор Центра Геннадий Венчаков. - Создавала систему управления миграционными процессами, разрабатывала законодательные и нормативные правовые акты. В них далеко не все совершенно, но они первое время помогли решить насущные вопросы и до настоящего времени сохраняют работоспособность.
Сегодня Центр похож на сказочный домик, утопающий в цветах. Дорожки, выложенные плиткой, небольшой памятный знак, в котором сосредоточены годы напряженной работы, свой спортзал, волейбольная площадка. К сегодняшнему благоустройству шли долго. Геннадий Венчаков возглавил Центр временного размещение вынужденных переселенцев в январе 1994-го, за полгода здесь сменилось два руководителя.
- Работу, - признается Геннадий Александрович, - предстояло проделать колоссальную.
"Сказочное" здание, в котором сегодня располагается Центр, было построено еще в семидесятых годах прошлого века. Его возводили как профилакторий для колхозников – один из немногих в стране и едва ли не единственный в Тамбовской области. Впрочем, и само село в те годы было, как ныне модно говорить, "инновационным". Колхоз "Победа". В Гавриловском районном музее даже реконструировали кабинет председателя – легендарного человека по здешним меркам – Петра Андреевича Банникова. Будучи депутатом Верховного Совета СССР, он радел за то, чтобы приблизить село к городу. Так, в гавриловском селе 2-е Пересыпкино началась «стройка века». Появились двухэтажные жилые здания, построены бассейн и спорткомплекс, трехэтажный универмаг, заложен парк с фонтанами. Строились дома с централизованным отоплением, когда еще вся деревня топилась дровами и углем! И это тамбовская глубинка семидесятых годов!
За благоустройство села колхозу "Победа" в Москве на ВДНХ была вручена бронзовая медаль.
Тем не менее, ни один колхозник в профилактории так и не отдохнул. Затем решили "перевести" Районную больницу, которая располагалась еще в здании земской больницы XVIII века. Инициатива тоже провалилась. Тогда запланировали из несостоявшегося профилактория сделать областной Дом ветеранов, даже ремонт сделали и оборудование завезли. Но с развалом Союза стало не до стариков… Разбираться со всем «богатством» пришлось Геннадию Венчакову и его команде.
- Нам досталось, скажу откровенно, не очень хорошее наследство: необжитое, заброшенное здание, выведенная из строя инженерная инфраструктура. Котельная и тепловые сети требовали значительных финансовых затрат для приведения в работоспособное состояние, - вспоминает директор Центра.
Не было не то что прачечных, но и душевых кабин. Чтобы искупаться, людей возили аж в город Белинский Пензенской области. Сейчас душевые кабины мужские и женские на каждом этаже. Отдельный прачечный комплекс в "карантинном блоке". Здесь выдают чистую одежду. В каком бы состоянии ни прибыл человек, его покормят, он сможет принять душ, поменять одежду и выспаться. На входе инвалидная коляска, костыли. Опят же на всякий случай. А это уже большая помощь. Раз в неделю из Пересыпкино в Тамбов ходит автобус: кому-то в больницу нужно, кому-то в "главк" - в управление по вопросам миграции.
В Центр попадают только по направлению УМВД по Тамбовской области. Напомним, Указом Президента Федеральная миграционная служба в апреле 2016 года вошла в состав МВД. Зачастую в подобные центры – а сегодня их в стране всего три – попадают беженцы, использующие Россию как транзит. Сейчас в Пересыпкино находятся несколько граждан Северной Кореи, пытающиеся через третьи страны перебраться в Южную. Этот процесс порой занимает годы: проверки Интерпола и служб безопасности стран, бумажная волокита и переговоры посольств.
Проживание и питание в Центре бесплатное. Семейным предоставляются отдельные комнаты, одиночек могут разместить по типу общежития. На каждом этаже есть свои небольшие кухоньки, комнаты для глажки и чистки белья. Медицинская комната с опытными медиками на случай, если кто-то заболеет. Когда-то, еще до реформы, была игровая комната, где специалист по учебно-методической работе занималась с детьми. На деле была и нянечкой, и педагогом. Кстати, в штате раньше были учитель русского языка и психолог. Сейчас должности сократили, а потребность осталась.
Деловая хватка
- Что нужно человеку, когда он убегает из дома? А бегут же по разным причинам. Теплый кров, еда. Нужна работа, жить-то на что-то нужно, - добавляет Геннадий Александрович.
В середине девяностых в Центре создали семьдесят рабочих мест. Об этом времени вспоминают, ностальгируя. И вот почему. При "Центре беженцев" - а в народе закрепилось это название и поныне – было налажено производство макаронных изделий, переработка сельхозпродукции: зерна и подсолнечника. Из последнего делали собственное подсолнечное масло. Открыли "швейку", пекарню, включая кондитерку, наладили производство гвоздей, столярных изделий. При учреждении создали собственный магазин, а чуть позже наладили доставку по всему району. О выпекаемом здесь хлебе до сих пор местные жители вспоминают, как о конфетах-драже. Их производили здесь же, при Центре.
- Только представьте, человек, попадая в тяжелую ситуацию, вынужден покинуть свой дом. Для меня это до сих пор страшная ситуация. Здесь у нас ему помогают, в том числе и с работой. На вырученные деньги мы даже десять домов построили для вынужденных переселенцев, решали многие задачи по благоустройству, бытовому обслуживанию и т.д.
Когда все «развалилось» в Пересыпкино помнят практически до точной даты. Год 2012. За несколько месяцев один за другим закрывались производства, последним ликвидировали "выпечку". Почему? Вопрос сложный, во многом неоднозначный. Приказом Минфина было принято решение о закрытии внебюджетного счета и перечислении заработанных средств на бюджетный счет. Отныне на местах не могли вводить штатную численность работников занятых в хозяйственной деятельности Центра самостоятельно. Заниматься этим вопросом было поручено учредителю, то есть УФМС. Так шаг за шагом самый передовой в производственном плане Центр временного размещения вынужденных переселенцев стал рядовым. Закрывали то, что строили десятилетиями.
В 2014 году Центр пережил еще одну "реформу": помимо вынужденных переселенцев, он принимает еще и беженцев. Перепрофилирование произошло не только на бумаге. Требования СанПиНа по содержанию разнятся. Здание пришлось переоборудовать, ликвидировались одни помещения, взамен них появлялись другие.
- В очередной раз перед коллективом Центра была поставлена задача в сжатые сроки за четыре месяца провести комплекс мероприятий по переоборудованию помещений в соответствии с нормативами, которые предъявляются к подобным учреждениям, - пояснил руководитель.
2014 год оказался вообще непростым в плане миграционной политики. Из-за военных действий на Украине в Россию хлынули тысячи людей. Только в Пересыпкино смогли разместиться двести человек при лимите в триста человек. Сейчас в Центре находятся около восьмидесяти человек.
Послесловие
Клумбы, цветы на окнах, не задернутые шторы, диванчики на этажах. Центр не может стать домом в каноничном понимании этого слова, но домом хотя бы на короткий срок его делают здешние жители. Он почти стал «сборной мира». Когда в очереди в столовой украинцы помогают корейцам донести еду до нужного столика, кубинцы вместе русскими демократами что-то мирно обсуждают в курилке, чеченцы с казахами играют в волейбол, а рядом кто-то подправляет детскую площадку. Отдельное государство внутри большого мира, где каждый чего-то ждет. Кто документов, кто возможности уехать в пятую или десятую страну, кто просто покоя.
- Это тоже вынужденные переселенцы? - спрашиваю Геннадия Александровича, указывая на двух сереньких кошек, вальяжно разлегшихся на лавочке.
- Нет, - смеется руководитель. – Заводить кошек в комнатах по СаНпиНу запрещено, но переселенцы и беженцы все равно на улице местных котят подкармливают. Кошки они всегда о доме напоминают.