- Толя, сегодня творчество «Операции Пластилин» известно всей стране. Был ли путь к такому успеху тернистым или вас стразу приняли как своих?
- Нет, что ты… Все, что мы делаем, каждый наш шаг – это адские тернии. Нам никогда не везло, мы постоянно натыкались на какие-то препятствия. Не было ни единой ситуации, когда к нам пришел бы какой-нибудь человек и сказал: «Ребята, давайте я решу ваши вопросы». Все, чего мы добились, вывезено на собственном горбу. Когда я в очередной раз встречаю какое-либо препятствие, думаю: может, это все не мое, не стоит заниматься музыкой, раз так тяжело продвигается дело.
Честно говоря, я не знаю, сколько это невезение должно длиться, потому что столько испытаний уже пройдено: мы и распадались, и конфликтовали между собой, и состав меняли, - чего только не было. Но все равно мы боремся, боремся, боремся. Может быть, поэтому нам удалось добиться большего, чем многим другим коллективам по всей стране. Это достигнуто только своим упорством.
- Провинциальным рок-музыкантам непросто пробивать свой путь к «большой сцене»…
- Есть разные категории групп, самую значительную из которых представляют коллективы, которые не смогли никуда пробиться. Большинство знакомых мне групп существует только на локальном уровне и здесь же распадается. Есть небольшая прослойка команд, которая, действительно, своим талантом, своим трудолюбием чего-то добивается, кто-то попадает на большую сцену из небольших подвалов, у каких-то коллективов есть деньги, они за счет этого решают свои вопросы. Но, повторюсь, большая часть музыкантов лавирует, лавирует и, в конце концов, все-таки тонет…
- В плане стилистики «Операция Пластилин» - достаточно динамичный музыкальный коллектив. Есть композиции на стихи Цветаевой, Мориц, есть просто «стебные» песни, есть каверы. Направления разные, тем не менее, «Операцию Пластилин» всегда легко узнать, поскольку у вас свой дух, мало на кого похожий. Как удается искать новые формы, оставаясь при этом верными себе?
- Я свой стиль найти никак не могу, не то что сохранить (смеется). Просто меня в жизни очень многое интересует. Моя сфера интересов – весь мир. Конечно, времени на все не хватает. Но то же самое касается и музыкальной сферы. Мне интересны разные жанры: и электронная музыка, и живая. Я стараюсь все это органично вплести в творчество «Операции Пластилин». Поэтому мне кажется, что своего стиля у нашего коллектива все равно нет, мы находимся в постоянном поиске.
- А как же темперамент вашей музыки? Его тяжело не узнать…
- Возможно, но мне кажется, что эта узнаваемость на уровне эмоций, которые передает наша музыка. А своего музыкально прописанного стиля, звучания, обработки голоса – того, по чему можно узнать любых маститых исполнителей (например, группа «Ленинград»: какую бы музыку она ни играла, вы узнаете тексты, хрипотцу голоса Шнурова, женский вокал), у нас, к сожалению, пока нет.
- Многие музыканты вынуждены жить, повинуясь веянию моды, желанию людей слушать ту или иную музыку. То есть живут по принципу: кто платит, тот и заказывает. А на твой взгляд, кто в творческом процессе более влиятелен: публика диктует музыкантам свои запросы или музыка формирует своего слушателя?
Опять же, есть категория коллективов, которые ориентируются исключительно на слушателя, например, выступают на корпоративах, понятно, что они полностью зависят от слушателя и его желания. Я принципиально не выступаю в таком формате. Слушатель обращается к музыкантам за какой-нибудь «изюминкой». Первое время контакта с группой построено на том, что коллектив дарит свое творчество, а слушатель его воспринимает. Потом наступает момент, когда от исполнителя ждут уже проверенных вещей. Если, к примеру, группа Distemper, всю жизнь игравшая ска-панк, вдруг начнет играть металл, то слушатель этого не поймет и будет требовать от нее проверенных композиций. В такой ситуации, конечно, возникает вопрос, что для коллектива важно: сделать какие-то новые интересные открытия или пойти на поводу у слушателя. Здесь каждый решает за себя. Мы постоянно экспериментируем, у нас нет ни одного повторяющегося альбома. Все в разных вариациях.
- Анатолий, как происходит выбор того или иного звучания композиции? Бывают ли у вас в коллективе споры, и как достигается компромисс?
- Есть моменты, принципиальные для композиции. Я как автор, как человек, чувствующий музыку, знаю о них. Если в каком-то моменте должен быть катарсис, его нужно там сделать. В принципиальных моментах решение всегда за мной. Во всех остальных случаях я полностью доверяю -своим музыкантам, они профессионалы.
- Знакомство с «Операцией Пластилин» для многих поклонников Вашего творчества начиналось со своего рода «бунтарских» песен. Но «Операция Пластилин» образца 2016 года существенно разнится с «Операцией Пластилин» 2006 года. Коллектив вырос из поколения системных бунтарей, или идет все тот же поиск собственного стиля?
- Просто это две разных группы. Мы распадались. При записи первых альбомов был другой состав, другой подход. Спустя какое-то время решили начать все заново, но несколько с другим составом, а соответственно, и мировосприятием. Какие-то принципы остались, но музыкально мы пошли по другому пути. Кончено, мы могли сменить название, тогда вопросов было бы меньше.
- Но бунтарство, присущее рок-музыке, осталось?
- Конечно, осталось. Но немного трансформировалось в более умное бунтарство. Можно взять брусчатку и кинуть ее в окно, а можно пойти в университет и прочитать людям лекцию о чем-то, что подтолкнет их на хорошие поступки. Это тоже своего рода бунтарство.
- Во многих ваших песнях скользят пацифистские настрои, антивоенная тематика. Можно ли считать это своеобразным музыкальным призывом к миру во всем мире? В личной жизни следуете ли вы таким призывам?
- Война - совершенно противоестественное состояние для человека. В природе нет ничего подобно. Вот борются два самца за самку, минута – стычка прошла, и наступает мир. У человека все иначе. Войны всегда приносили огромные жертвы непонятно во имя чего. Естественно, что мы были и остаемся жесткими антивоенщиками.
- Есть ли музыкальные группы, которые оказали на тебя, на творчество «Операции Пластилин» влияние?
- Не думаю. Я всегда хотел делать что-то свое. Я слушаю много разной музыки, но стараюсь не поддаваться ее влиянию. Групп, напоминающих по звучанию «Операцию Пластилин», я не могу назвать. Видимо, это обусловлено тем, что мы не впитывали какие-то музыкальные идеи у других команд. Возможно, что проскакивают какие-то мелочи, где-то уже встречающийся гитарный риф или манера. Но в целом, на мой взгляд, все получается достаточно уникально.
- Лично у тебя что в плеере играет? «Операция Пластилин» звучит?
- «Операция Пластилин» играет очень редко. В основном, когда нужно отслушать какой-то материал. Например, когда прислали новый альбом. Я его достаточно долго гоняю в плеере. В целом же, слушаю огромное количество музыки, начиная от Minimal-techno, заканчивая панк-роком. Мне интересно, что происходит в головах у музыкантов, что они чувствуют, поэтому я не выделяю для себя каких-то жанровых предпочтений. Лишь бы звучала хорошая музыка.
- А какой критерий хорошей музыки?
- Мурашки. Если сделано честно, сделано мощно, слушаешь, и такое чувство, что тебя в грудь ударили, тогда это хорошая музыка.
- Анатолий, а как конкретно на тебе отразилась музыка?
- Она сделала меня таким, какой я есть. Всегда, когда рисковал или пытался совершить какие-то необдуманные поступки, я знал, что у меня музыка – и я не имею права подвести свою мечту. Меня это останавливало от каких-то сумасшедших идей. Я всегда думаю, как это отразится на моей группе, и принимаю решение сообразно этому.
- Ты часто влюбляешься?
- Я постоянно влюблен. Но эта влюбленность иного толка. Я могу влюбиться в идею, образ, дерево, животное. Для творческого человека очень важно быть влюбленным, потому что только в этом состоянии можно создавать, пропадают творческие кризисы. Когда я влюблен, я могу фактически в любом месте, будь то поезд или работа, написать песню. Но это не относится к влюбленности в разных женщин, бабничеству или полигамии. Нет, здесь совершенно другое. Здесь более тонкие мотивы.
Я часто начинаю читать книгу, затем тут же другую. Влюбляюсь в какой-то сюжет, потом в другой. И все это переношу в свои песни, смешивая, казалось бы, несовместимые сюжеты. Например, в песни «В глаза своего Каина» соединены библейская история про Каина и Авеля, сильно поразившая меня в свое время, и сюжет про влюбленных американских грабителей Бонни и Клайда. Эти две истории натолкнули меня написать песню. В наших песнях в принципе очень много отсылок к каким-то художественным или музыкальным произведениям. Есть слушатели, которые все это находят, потом пишут мне.
- Как вообще складываются взаимоотношения с поклонниками?
-Хорошо. Ведь без слушателя нет и группы. Я стараюсь дружить со своей аудиторией, чувствовать ее, понимать ее проблемы и радости. Уделяю достаточно много времени общению, отвечаю на письма, как минимум 1-2 раза в неделю. Когда мы играем концерт в каком-либо городе, то, как правило, в первых рядах находятся мои друзья.
- Настолько мне известно, ты успеваешь и заниматься музыкой, и работать. Скрипачка и бэк-вокалистка Екатерина Цион-Княжева играет в Тамбовском драматическом театре. Музыка для вас не основной вид деятельности?
- Нужно на что-то жить, записывать альбомы, поэтому приходится разрываться, при этом умудряясь все успевать. Чтобы зарабатывать музыкой, необходимо выйти на определенный уровень. А чтобы на этот уровень выйти, нужно записать альбом, чтобы его записать, нужны деньги. Поэтому мы и пытаемся заработать. Глупо сидеть и ждать, пока тебе кто-то позвонит и уладит все финансовые вопросы, нужно работать, работать и еще раз работать. Вкладываться и вкладывать, отдавать и отдаваться. И тогда в один момент ты получишь все, что ты хотел.
- Думал ли когда-нибудь, что придется завязать с музыкой? И есть ли у тебя мечта?
- Мечта завязать с музыкой? (смеется) Конечно, думал. Естественно, это все когда-нибудь закончится. Но начнется что-нибудь другое. Пустоты же в природе не бывает, она очень быстро затягивается. Я не парюсь по этому поводу, стараюсь жить здесь и сейчас. А мечта у меня одна – посвятить свою жизнь любимому делу. Чем я сейчас и занимаюсь.
- В этом году в Тамбовской области снова пройдет рок-фестиваль «Чернозем». Планируете ли вы в нем поучаствовать? И на твой взгляд, все ли удалось организаторам? Оказался ли первый блин комом?
- Нас пригласили в этом году, мы с удовольствием поучаствуем. Я думаю, что для тамбовской рок-культуры это грандиозное событие. Мероприятия такого масштаба у нас не проводились со времен рассказовского фестиваля «Тамбовский волк». Именно для развития музыки это очень круто. Организаторы делают большое дело, и им за это низкий поклон.
- «Операция Пластилин» образовалась в 2002 году. Грядет юбилейный год. Готовите ли сюрпризы для поклонников?
- В 2002 году образовался первый состав «Операции Пластилин», который впоследствии распался. Вторая реинкарнация группы произошла в январе 2010 года. Это два разных пласта в моей жизни. Я их не объединяю, для меня закончилась одна история, началась другая. Кроме этого, я не отмечаю никакие даты, включая свой день рождения. Для меня это просто день или просто год, без привязки к какой-нибудь круглой дате.
- Не хочется праздника?
- Я могу устроить праздник в любой день. Есть настроение – куплю торт и устрою, например, празднование самого лучшего дня. Для этого мне не нужна засечка в календаре. Праздник должен быть внутри человека. И идеальное состояние, когда праздник длится долго. Я практически постоянно чувствую это ощущение на себе. Тогда жизнь играет красками, тогда все вокруг становится интересно.
- Над чем сейчас работает коллектив?
- У нас в этом году грандиозные планы. Помимо участия в нескольких фестивалях, мы планируем записать два двойных альбома. Акустический альбом выйдет уже в этом году, а электрический – посмотрим. Иначе у слушателей «передозировка» будет.
- С другими рок-музыкантами взаимодействуете? Дружите между собой?
- Почему-то так сложилось, что у нас очень мало друзей-музыкантов. Честно сказать, не знаю, почему так - вышло. Я в принципе необщительный человек, никаких совместных тусовок у нас нет. Но с некоторыми группами есть приятельские отношения.
В целом, в среде музыкантов достаточно сложные взаимоотношения и связи. Возможно, что все основано на какой-то конкуренции. Потому что слушателей относительно немного, и, как правило, за них нужно бороться. Порой у некоторых музыкантов желание себя показать просто зашкаливает, видно некую напыщенность и высокомерие. Поэтому общаться с такими группами весьма проблематично. Не знаю, «звездная болезнь» это или просто недружеское отношение.
- А в истории вашей группы был период «звездной болезни?»
- Нет, конечно. Нам до этого еще очень далеко, потому что сначала надо стать «звездой», а уж тогда и заболеть «звездной болезнью» (улыбается).
- Несмотря на всероссийскую известность, «звездами» себя не считаете?
- Нет, мы только в начале нашего пути.