Самый известный ребенок блокадного Ленинграда – Таня Савичева. В записной книжке девочки всего девять страниц, на шести из которых – даты смерти близких людей: мамы, бабушки, сестры, брата... Эту самую записную книжку позже назовут «Блокадным дневником Тани Савичевой». Таня до Победы не доживет. Она умрет в эвакуации в июле 1944 года. Ей было всего четырнадцать лет. Своя Таня была почти в каждой семье.
Виктору Сергеевичу Овсянникову было чуть больше года, когда началась война. Он помнит только рассказы матери и то, что она дважды подарила ему жизнь.
ЛЕНИНГРАД: БЛОК АДА
- Я родился 10 июня 1940 года в городе Ораниенбаум, ныне Ломоносов, Ленинградской области. Он вошел в историю как центр Ораниенбаумского плацдарма. Именно с него началась операция «Январский гром»…
На небольшом столе – стопка бумаг и фотографий. Почти каждое свое слово Виктор Сергеевич готов подтвердить документально. Для него точность в фактах и деталях – дело особой важности.
Его родной Ораниенбаум почти на три года превратился в главный оборонительный плацдарм на подступах к Ленинграду и Кронштадту. В двойном кольце блокады защитники города погибали, но не сдавались. Норма выдачи хлеба – сто граммов в сутки, даже меньше, чем в Ленинграде. В январе 1942-го была проложена по льду Малая дорога жизни. Только вела она в город, который сам умирал от голода.
В город Петра родители Виктора Сергеевича приехали еще до войны по комсомольской путевке. Отец – уроженец Орловской губернии, мама – из пензенской глубинки. Они поженились в 39-м, через год родился единственный сын, а в июне 41-го всей семьей собирались в отпуск к родителям в деревню - показать внука.
- Отца почти сразу призвали на фронт. Он защищал Ленинград на Ораниенбаумском плацдарме. Был ранен в феврале 1942 года. Умер от ран. Ему не было и тридцати. Незадолго до смерти он прислал письмо, говорил в нем, что не выживет. Ранение было нетяжелым, но из-за отсутствия лекарств и продовольствия шансов практически не было. Его похоронили в братской могиле, а уже после войны перезахоронили на Преображенском кладбище. Я искал его захоронение вплоть до 1975 года. Нашел.
До войны Витя еще не бегал, но уже твердо стоял на ногах, делая первые шаги. С началом блокады он не мог даже сидеть - просто лежал.
- Мать трижды опухала с голоду. Она рассказывала потом, что весной на деревьях не было листьев, почки еще не успели распуститься, а их уже срывали и тут же ели. Ели растущую под ногами траву. Еды не хватало катастрофически. Нас спасло скотское захоронение. Машин тогда практически не было, люди передвигались на лошадях. Умирали они часто, тогда их мясо отдавали солдатам, а останки хоронили, чтобы не было эпидемий. Ночью люди шли на это место и под бомбежками откапывали кожу и кости. Этим выживали.
Маленького Витю с мамой эвакуировали только в апреле 1943 года. Город бомбили. Несколько авиаударов достигли цели. Снаряды попали в колонну с эвакуированными. Стоящие рядом машины вместе с детьми, женщинами и стариками ушли под воду. Овсянниковы спаслись чудом.
- Мама потом говорила: «Это меня Господь спас».
ВТОРОЕ ЧУДО
Оно произошло позднее. Их отправили в Омскую область. Но до конечного пункта Овсянниковы так и не добрались. Сошли с поезда в Пензенской области, где жили родители Надежды Петровны. «Сошли» - сказано громко. На станции их встречал семидесятидвухлетний старик. Тридцать километров он нес на руках обессиленную дочь. Умирающего внука держала тетка.
- Почему я так трепетно отношусь к своей матери? Она дважды дала мне жизнь. В блокадном Ленинграде каждый день умирали сотни тысяч детей и стариков, но она меня не бросила.
В выздоровление крошечного Вити верила только мать. Верила настойчиво, не изменяя своему сердцу. Родные успокаивали: мол, молодая, еще родишь. А она знала: он непременно встанет на ноги.
- Меня тогда спасла врач - эту историю рассказала мне мама. Доктора эвакуировали из Москвы. Звали ее Анна Петровна. Больше о ней я не знал ничего, но спустя много лет решил ее найти. А как найти человека в многомиллионном городе, если о нем ты знаешь только имя, фамилию и профессию? А я нашел. Писал письма, общался с мамиными знакомыми. И нашел.
Это произойдет много лет спустя. Высокий стройный парень в военной форме войдет в тихий московский дворик. В руках – два отреза на платье и банка меда. Он поднимется не спеша по ступенькам, постучится в дверь. Но ему никто не откроет. Выглянет соседка, скажет, что хозяйка квартиры скоро подойдет. Молодой человек останется ждать.
Маленькая худенькая женщина вела за руку девочку с двумя косичками. Они прошли мимо солдата. За ними захлопнулась дверь. Виктор Овсянников из вежливости подождал несколько минут и негромко постучался в дверь. Женщина открыла.
- Я спросил у нее о прошлом. Вдруг это не она, и я ошибся? Женщина рассказала, что была медсестрой во время войны. Когда началась эвакуация, она успела набрать лекарства. Попала в какую-то деревню, название не вспомнит. Человеком она была не сельским, работать на земле было тяжело, помогали местные жители. Кто картошки принесет, кто яиц. Я спросил тогда: «Ничего памятного с Вами не происходило?». «Памятного?» - переспросила она. - «Случай один был. Однажды девочка с блокадного Ленинграда приехала. Она даже ходить не могла. С ней мальчик был. Я пыталась ему помочь, но он был в тяжелом состоянии. Он вряд ли долго прожил». - «Я тот мальчик». Анна Петровна так и вскрикнула. Заплакала, стала обнимать.
МЕЖДУ НЕБОМ И МОРЕМ
С 1943 года Виктор Сергеевич жил в Пензенской области. Там окончил школу. В аттестате - три тройки. Одна из них - «сознательная», по немецкому языку.
- Я не учил немецкий язык, и мама мне говорила, что учить его не нужно. Так стыдно перед своей учительницей! Но нас тогда можно было понять. В нашем классе было двадцать восемь ребят, из них только у троих были отцы. Еще одна тройка была по русскому - ставили за грамматику. Сочинение писал на «отлично», их зачитывали как образец. Только вот авторство никогда не называли, потому что ошибок много было. Позже мы переехали в Кемеровскую область, потому что в Поволжье тяжело было держать корову. Я мечтал тогда поступить в военное училище, хотел служить на флоте. Но вместо моря стал работать в колхозе.
На земле Виктор Сергеевич проработал недолго - всего год. Сосед позвал с собой в геологоразведку. Пешком, признается он, едва ли не всю тайгу прошли. Угасла мечта о море? Разумеется, нет. Правда, один из товарищей укорять стал: мол, что ты рвешься в свою армию? Вот послужишь и узнаешь, каково там.
- Я его послушал и решил сначала послужить простым солдатом. Жили мы тогда в тайге, до военкомата было километров шестьдесят. Мы с товарищем два дня на лыжах шли. Записался я в военноморское училище, но, как оказалось, набора туда не было, и направили меня на Дальний Восток. Станция Лазо, где погиб герой гражданской войны. Служил я в школе младших авиационных специалистов, которую окончил с отличием. Вызывает меня как-то командир и спрашивает, где бы мне хотелось дальше служить. Я не растерялся, говорю: куда направите, туда и поеду. Только, если можно, попросил я, чтобы проехать через Красную площадь. Уж очень мне хотелось в Мавзолее побывать. И направили меня в Подмосковье в Таманскую дивизию.
После армии желание служить Родине не ослабло. Кто-то посоветовал Тамбов – Тамбовское высшее военное авиационное техническое училище. Его Виктор Сергеевич в 1965 году также окончил с отличием. Сначала довелось послужить в Германии, в 1972 году снова вернулся в Тамбов. В военном училище он прослужил до 1990 года. За время службы удостоен свыше сотни поощрений. В числе наград – медаль «За боевые заслуги», орден «За службу Родине в ВС СССР» III степени.
После службы Виктор Сергеевич еще двадцать лет отработал в народном хозяйстве, а с 2010 года стал заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи. Общается со школьниками и студентами. И непременно рассказывает им о войне.
Ко Дню снятия блокады Ленинграда в Музейно-выставочном центре открылась историко-биографическая выставка «Я люблю тебя, жизнь», посвященная Виктору Сергеевичу Овсянникову. Здесь документы, фотографии и воспоминания. Но далеко не вся жизнь. А что в ней?
О себе Виктор Сергеевич говорит так:
- Я самый счастливый человек на земле, и самый богатый. У меня замечательные дети, внуки и правнуки. Разве можно мне быть несчастливым?