Как и чему учат в вечерней школе при Тамбовской колонии строгого режима

17 сентября, 12:08 Анна Мещерская Прочитали 829 раз
Фото: Пресс-служба УФСИН России по Тамбовской области
​Традиционные линейки даже в условиях строгого режима проходят на торжественной ноте.

Напутствие руководства и педагогов, первый школьный звонок – все как в обычной школе. А дальше – рядовые уроки в рядовых школьных классах, те же программы и те же учебники. С той лишь разницей, что за партами сидят не дети, а взрослые мужчины.

СРОК ЗА ПАРТОЙ

 Тамбовская исправительная колония №1 – учреждение строгого режима. Здесь отбывают наказание «первоходы», те, кто совершил тяжкое и особо тяжкое преступление. Сроки у всех немалые. И далеко не каждый осужденный успел окончить даже девятилетку.

Вечернюю школу здесь открыли в 1956 году. Тогда, правда, и режим отбывания наказания был иным, и число осужденных, которые так и не успели получить образование на воле, измерялось сотнями. Сегодня в вечерней школе с длинным чиновничьим названием «Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение «Вечерняя сменная общеобразовательная школа №5 при ФКУ ИК-1» всего семь классов: с 7-го по 12-й. В этом году школьный порог вечерней школы при исправительной колонии №1 переступили сто одиннадцать учеников. Самому младшему из них всего восемнадцать лет, самому возрастному – чуть больше пятидесяти.

Учеба в школе – дело обязательное лишь для тех, кто не успел окончить девять классов до тридцати лет. Те, кто старше, обучаться в школе могут исключительно по желанию.

 Уроки начинаются в 9.00 утра, заканчиваются около 14.00. Преподают основные школьные предметы: русский язык, литературу, историю, математику, химию, биологию, географию, информатику, иностранный язык, английский и немецкий. В нынешнем учебном году школа полностью переходит на ФГОС. С сентября начали работать по обновленным программам, а в школьном расписании появились новые предметы: ОБЖ, физкультура и технология.

А вот об изобразительном искусстве и музыке говорят только на классных часах. Директор образовательной организации Юлия Пичугина признается: эти предметы по большой части относятся к дополнительному образованию, а это для вечерней школы непозволительная роскошь.

За плечами Юлии Степановны почти полвека педагогического стажа. Осужденные улыбаются: столько не дают, сколько она провела в колонии. Правда, по своей воле.

 - Я вышла замуж за офицера ФСИН, мы стали жить и работать в поселке Полевом. Там когда-то была детская колония. Если честно, я раньше даже не знала, что такие места, где содержатся малолетние преступники, вообще существуют. В общем-то, альтернативы не было, поскольку с трудоустройством тогда было туговато. Детская колония просуществовала недолго, детей вывезли в Чувашию, а на их месте образовалось исправительное учреждение для взрослых.

Работать с такими «необычными» детьми было крайне тяжело. Юлия Степановна вспоминает, все были наголо стрижены, одеты в униформу не по размеру.

 - Вся их экипировка приводила в уныние. Тяжело было смотреть на детей, которые нарушили закон. Морально тяжело, еще сложнее было от того, что по возрасту я была не намного старше них. Мне было двадцать лет, им по четырнадцать… Но, поработав в ними, я стала по-другому смотреть на мир.

В поселке Юлия Степановна отработала двадцать один год и почти три десятка лет в вечерней школе при ИК-1. По образованию она учитель русского языка и литературы, сейчас читает курс социальной адаптации осужденным. 

УЧИТЕЛЬ - УЧЕНИК

Каждый рабочий день начинается с проверки, чтобы попасть на территорию режимного объекта. Учителей, а также их вещи досматривают. Учеников, кстати, тоже в школу приводят и уводят в сопровождении спецсотрудника. Непосредственно уроки проходят как и в обычной школе. Со звонками, переменами, перерывами на обед. Учителя пытаются создать в классах уют: по-домашнему собранные шторы, масса комнатных растений, картины на стенах. О том, что это все-таки не рядовой класс, напоминает мирно стоящий в уголке офицер, камеры в каждом классе.

Своих подопечных учителя за спиной называют детьми. Даже, несмотря на то, что ученик может быть вдвое старше педагога. Учитель математики и физики, а по совместительству завуч вечерней школы Лариса Дорофеева первый раз переступила порог колонии двадцать два года назад. Перешла работать из обычной школы.

 - Когда первый раз за мной лязгнула дверь, мне стало жутко. Было очень тяжелое впечатление, но со временем ко всему привыкаешь. А тогда первый раз в первый класс. Я помню, в аудитории сидело много ребят, и тогда мне показалось, что все они на одно лицо.

 Перестраиваться с детской аудитории на взрослую оказалось задачкой не из легких даже в плане мотивации. Это детям легко сказать: «Будешь плохо учиться, не сможешь поступить в университет, найти хорошую работу». Со взрослым человеком, повидавшим жизнь, такое «правило» просто не работает. Здесь нужна изобретательность.

 - В педагогике всегда важно, прежде всего, заинтересовать, - говорит Лариса Евгеньевна. – Мы стараемся вовлечь в процесс. Так же, как и в обычной школе, проводим открытые уроки, внеклассные мероприятия. И знаете, они всегда радуются как дети. Зачастую организуем для них конкурсы с небольшими подарками, игры, чемпионаты. И по большей части даже ориентируемся на воспитание, чем на обучение. У нас даже в учительской висит лозунг: «Воспитание, и только воспитание».

У каждого учителя – классный журнал, куда записываются темы уроков, ставятся оценки – кроме двоек. Так решили педагоги. Осужденные не малые дети, которым можно пригрозить плохой оценкой или вызовом родителей в школу.

 В отличники осужденные выбиваются нечасто, а вот хорошистов хватает. Всегда в классе есть те, кто первым тянет руку и готов к уроку.

Педагоги рассказывают, что отношение к ним со стороны учеников совершенно особое, им больше доверяют, делятся с ними своими переживаниями. Учитель-женщина - это не мужчина в форме. Конечно, педагоги должны вести себя соответствующе. Статью здесь не спрашивают.

- У учителей есть этический кодекс, согласно которому они не имеют права негативно воспринимать своих учеников. Наше дело – учить и воспитывать, насколько это применимо ко взрослой аудитории. Следует понимать, что перед нами потерявшиеся люди с изломанными судьбами, у них искаженное представление о жизни. Представляете, каково это – воспитывать человека, который в жизни пережил столько, сколько тебе, может быть, никогда не пережить? – говорит Юлия Пичугина.

 На классных часах – а здесь проходят и такие – часто говорят о тех, кто ждет дома: родителях, женах, детях, братьях, сестрах. Учителя считают, что осужденным ни в коем случае нельзя терять связь с родными. Иначе эти люди совсем пропадут… 

УРОК ПО СУЩЕСТВУ

К слову, о дисциплине. Ученики не шумят, не переговариваются и не мешают учителю.

 - Домашних заданий у нас нет, стараемся все рассказать на уроке. Однако есть ребята, которые сами по собственному желанию просят дать им задание на дом. Не скажу, что таких большинство, но они есть.

Пандемия и связанная с ней самоизоляция оказались проверкой на прочность. В вечерней школе тоже перешли на «дистанцию», только в доступном для себя варианте.

 - Мы подчиняемся всем распоряжениям регионального управления образования и науки. И когда все школы перешли на «удаленку», то же сделали и мы. Только такой формат для нас оказался принципиально иным. Организовать систему видеоконференций в нашем варианте было неприемлемо. На педсовете было принято следующее решение. В школе была организована специальная площадка, на которой педагоги оставили учебники и тетради для всех классов. Для каждого из них учителя оставляли папку с заданием, которую забирали начальники отрядов, а затем вкладывали в них выполненные работы. Таким образом, образовательный процесс у нас не прекращался ни на один день.

Начала учебного года педагоги ждали с особым нетерпением. Признаются, что за полгода успели соскучиться по живому общению и по школьной жизни. Несмотря на закрытый режим, учителя, как никто, другой, верят, что со школьной скамьи у каждого начинается новый путь.

  • Вконтакте
  • Фейсбук
  • Одноклассники
  • Твиттер