Лет пятнадцать в Мичуринске существует зооволонтерское движение. Оно развилось из группыэнтузиастов, которые помогают раненым и больным животным. Не бездомным кошкам и собакам, а диким птицам. Преимущественно – хищникам. Ведь по большей части именно они, как это ни парадоксально звучит, нуждаются в защите и занесены в Красную книгу. Правда, часто просят помочь и сугубо теперь уже «горожанам» - выпавшему из гнезда птенцу голубя, молодому стрижу, отобранному у кошки воробью.
– Ни тигров, ни белых медведей у нас не водится,- шутит биолог по образованию и орнитолог по призванию Владимир Ламонов. – Из редких представителей фауны у нас есть только птицы: орлы, соколы, черные аисты. Им мы и помогаем.
Откуда растут дикие крылья Наукограда, в материале журналиста ТК.
Подрезанные крылья
Сначала волонтеры просто приносили раненых птиц к себе домой. Если птица быстро и без последствий восстанавливалась, выпускали в естественную среду. Если нет – передавали в существующие в других регионах реабилитационные центры, в зоопарки. Когда волонтеров стало много, а птиц еще больше, удалось территориально обзавестись «базой». «Птичников» приютил один из мичуринских развлекательных комплексов. Его хозяин выступил в роли мецената: построил вольеры, помогал средствами на реабилитацию.
Центр функционировал на протяжении почти двух лет. Основным источником средств существования был своеобразный «птичий зоопарк»: за небольшую плату в «Крылья наукограда» приходили посетители, рассматривали хищных краснокнижных птиц, фотографировались. Кто-то дополнительно оставлял пожертвования. Но туристический поток быстро иссяк.
– Город у нас небольшой, туристическая проходимость маленькая. Кому было интересно – сходили в первые месяцы. Иногородних, а тем более иностранных, туристов в Мичуринске практически нет, - вспоминает Владимир.
Так идея практически сошла на нет. Потом попробовали создать некоммерческую организацию – те же «Крылья Наукограда», но уже с юридическим статусом и новым названием – Ферокс (так на латыни звучит «змееяд» – название редчайшей птицы, некогда обитавшая и на территории нашей области). НКОшка просуществовала тоже недолго – года полтора. Помимо расходов на содержание и реабилитацию птиц наложились обязательные траты на ведение бухгалтерии и отчетности. Быстро получить такой нужный в тот момент грант не получилось:
–У некоторых НКО, специализирующихся, например, на сохранении памятников культурного и исторического наследия, есть время, чтобы дождаться средств гранта. Здание можно и завтра не реставрировать, и послезавтра, и еще пять лет. И никто за это время, грубо говоря, не умрет. У нас этого времени нет! Сегодня нет денег – завтра все подопечные умрут от голода и болезней.
В итоге реабилитационный центр в Мичуринске закрылся. Имеющихся на попечении птиц снова передали в другие центры – в Москву, Рязань, Воронеж, Екатеринбург. Кого-то взяли в «частные руки» орнитологи-любители. И сейчас, к сожалению, во всей области нет места, где могут помочь раненой краснокнижной птице. Исключение – дом самого Владимира и дома его соратников.
- У нас в области для кошек и собак есть только частные приюты, существующие на пожертвования. А уж что говорить про диких животных – такого приюта нет ни одного. Я даже орнитолога-ветеринара знаю только одного, да и то в областном центре. Но даже если найти среди ветеринаров специалиста по диким животным, то деть раненое животное все равно некуда. Тот же лось – это не собака, около дивана ему не постелешь, - говорит Владимир. - Но отказать в приеме редкого пациента невозможно. Понимаешь: либо поможешь сейчас ты, либо птица просто не дождется помощи и погибнет. В результате приходится брать раненных птиц на передержку домой.
Часть птиц, кстати, нормально зимует на улице, морозов не боятся – им лишь бы не было сквозняков, да корм был в достатке. Тот же черный коршун, например, на зиму улетает не от холода, а от голода. Питается он, кстати, в основном мышами и падалью. А пристройству птиц в добрые руки мешает еще и новый закон об ответственном обращении с животными. Хищников после лечения оставлять у себя теперь нельзя - только передавать в профильные организации. А их нет. Получается замкнутый круг.
Естественный отбор
– Мы просто вернулись к той форме существования, которая была, условно, десять лет назад, - говорит Владимир.
Суть этой формы в том, чтобы просто взять раненое или ослабленное животное на передержку, как многие берут бездомных кошек или собак. Существенная разница в том, что эти птицы остаются хищниками даже тогда, когда еле живыми попадают в человеческие руки. Для них нужны особые условия содержания, особые правила. В отличие от собаки или кошки выздоровевшего, например, орла нельзя пристроить «в добрые руки». В естественную среду, кстати, тоже вернутся далеко не все. Многолетний опыт Владимира говорит, что это не больше пяти-десяти процентов:
– Летательный аппарат птиц – инструмент очень тонкий. Даже если это был несложный перелом, который хорошо сросся, малейшее, не видимое ни глазу, ни рентгену, отклонение – и птица в дикой природе не выживет. Потому что в естественной среде хищные птицы живут на пределе возможностей: им нужно догнать свою добычу, преодолеть большие расстояния до места зимовки, – объясняет Владимир. – Можно, конечно, выпустить птицу, порадоваться, что она улетела, а ты сделал, якобы, доброе дело. На самом деле такая птица погибнет, скорее всего, в самое ближайшее время. Поэтому под выпуск готовятся только птицы, имевшие легкие травмы.Остальным уготована жизнь рядом с человеком.
Помогают «птичьи» зооволонтеры в основном хищным птицам. Они, как утверждают биологи, явлются вершиной пищевой цепочки, поэтому накапливают весь комплекс негативного воздействия. И именно их численность в нашем регионе сократилась настолько, что возникла необходимость охранять особым образом. Ворон, голубей, воробьев, говорит Владимир, у нас в избытке. А меценатов – на счет. Поэтому тратить и без того ограниченные средства на спасение многочисленных городских птиц он считает, по меньшей мере, нерациональным:
– Это синантропные птицы – то естьте дикие птицы, которые постоянно обитают около человека и здесь нашлиособенно благоприятные условия для искусственного наращивания своей популяции, – говорит Владимир. – Ко мне часто обращаются знакомые и незнакомые люди по поводу помощи городским птицам. По возможности, конечно, консультирую. Хотя очень тяжело объяснить человеку, который не сталкивался никогда с дикой природой, что это – естественный отбор. Пытаюсь объяснить, что голубей – пропасть, и спасать каждого – абсурд. На это ни у кого и никогда не хватит ни сил, ни времени, ни средств. Спасти редчайшего краснокнижного журавля и спасти городского голубя по деньгам стоит одинаково. А вот для живой природы они имеют совсем разное значение.
После этих слов зоозащитники, которые спасают в городах бездомных животных, должны, наверное, закидать Владимира тапками.
– Да-да, – кивает и улыбается Владимир. – Я знаю эти рассуждения: каждая жизнь важна, мы не вправе решать, кому жить, а кому нет. Мы даже группу свою во ВКонтакте создали – «Записки натуралиста». Там дискутируем с – в кавычках – зоозащитниками. Но опять: одно дело, когда человек сам по доброй воле жертвует приюту или на конкретную одноглазую кошку. Другое дело, если человек дает деньги на реабилитацию краснокнижных птиц, а мы будем голубей с помойки спасать.
Кстати, вопреки расхожему мнению, Владимир не считает, что большое количество голубей – показатель «грязного» города. Это скорее показатель того, что там много доступной пищи: элеваторы, где нет должных барьеров для птиц, мусорные контейнеры, на которых отсутствуют или не закрываются крышки. А еще – несанкционированные подкормки птиц. И из-за этого всего в городах растет и численность врановых – ворон, грачей, галок.
– Изначально все они были перелетными и кочующими. Помните картину «Грачи прилетели»? А сейчас они и не улетают никуда – здесь пищи достаточно, а холода они переносят нормально. В теории, как и было раньше: за весну-лето популяция их возрастала, а за зиму должна резко уменьшиться до исходной численности. Девяносто процентов популяции должно погибать. Сейчас получается, что неблагоприятного периода нет, ведь зимой они отлично кормятся на помойках. Получается, что численность растет все больше и больше. Весной врановые «уходят» обратно в естественную среду и начинают выедать там зайчат, птенцов, птичьи яйца. Так подрывается вся экосистема, - считает Владимир.
Подрывают ее и бродячие животные. И тут временными передержками в домах зооволонтеров ситуацию не исправить. Нужны кардинальные меры. Четыре волшебных буквы ОСВВ – отлов-стерилизация-вакцинация-возврат – если и помогут, считает Владимир, то только в долгосрочной перспективе:
– Это повлияет на ситуацию только в том случае, если провести весь комплекс мероприятий везде одновременно. И тут же надо вводить огромные штрафы за нарушение правил содержания животных. Кошкам и собакам в принципе не место на улице. Если ты не разводишь породистых животных, то просто не давай им размножаться, а не выкидывай на улицу. Кстати, вариант сокращения расходов – стерилизовать только самцов или только самок.
Кстати, многие задаются вопросом, где прячутся маленькие голубята? Почему мы видим на улице только взрослых голубей? Никакой загадки природы тут нет. Ответ прост. У разных птиц разный цикл развития. Например, те же воробьята вылетают из гнезда, и родители докармливают их. А голубенок находится в гнезде где-нибудь под крышей до тех пор, пока он не сможет самостоятельно летать и питаться.А вот «летающими крысами» голубей называют напрасно. Они хоть и являются безусловными переносчиками инфекций и паразитов, но абсолютное большинство из них не передаются человеку.
Голубь, с миром
Есть у нас старая традиция – выпускать на Благовещение лесных птиц. Вроде, доброе дело – выпустить птичку на свободу. Но надо все-таки думать о том, что сначала эту птицу поймали и, скорее всего, причинили ей травму. Так что «на воле» она потом не жилец. Поэтому все больше людей считают традицию эту дикой и варварской.
Еще один «птичий» ритуал, когда молодожены на свадьбу выпускают голубей. Интересно, что зачастую жених и невеста сами не понимают, зачем это делают. Просто «так положено» или «так красиво». Некоторые объясняют традицию предсказанием: если у жениха голубь выше взлетит, то у пары первенцем будет мальчик, если у невесты – девочка. «Да и просто фотографии красивые получаются», –признались недавно знакомые молодожены.
– В больших городах чаще всего эти свадебные голуби – смертники,–уверен Владимир. – У нас, в Мичуринске, голубятни расположены по периметру города. Поэтому, скорее всего, что выпущенный на центральной площади голубь вернется в свою голубятню. Если голубя выпустить в центре Москвы – он погибнет.
Владимир говорит, что шансы выжить есть только у голубя,вернувшегося именно в свою голубятню. Потому что, если он прилетит на чужую, его, вероятнее всего, уничтожат. Ведь неизвестно, какую он инфекцию может принести. Ни один голубевод не рискнет своими птицами. Принять чужого голубя могут только в том случае, если он редкой породы. Но таких на свадьбах не используют – дорого. По словам Владимира, это фактическая выбраковка: тех голубей, которые не подходят под стандарт породы, реализуют для ритуальных выпусков.
– Даже выбракованный породистый голубь привык жить в вольере, есть и пить из поилки и кормушки. А в условиях города он просто не знает, где ему добыть пропитание. Может, ему и удастся попить из лужи, если погода дождливая, или перекусить крошкой хлеба. Но на воле он все равно долго не проживет, – уверен Владимир. – Законодательно эти «красивые» традиции запрещены. Только вот запрет никого не останавливает. Есть закон о торговле животными, об ответственном обращении с животными. Согласно им торговля животными разрешена только в зоомагазинах или на специализированных птичьих рынках, которых на территории области, насколько мне известно, нет.
Владимир рассказывает, в этом году в Мичуринске впервые на Благовещение городская администрация вместе с полицией пресекла торговлю дикими птицами.
Соколиная верность
Орнитолог по призванию считает, что абсолютно напрасно люди считают кур глупыми:
– Куры – себе на уме, – шутит Владимир. – Они умны ровно настолько, насколько им это необходимо для выживания. Куры знают своего хозяина, способны отличить «опасного» человека от «безопасного». Если целенаправленно выращивать и дрессировать цыпленка, то можно вполне получить ласкового питомца, который будет забираться на колени и подставлять голову, чтобы его погладили. Он даже может палочку носить, как собака. Как и среди животных, среди птиц есть непрерывный ряд от совсем примитивных до откровенно умных.
Поймав в природе дикую птицу, которая никогда не контактировала с человеком, можно ее приручить, и птица тоже будет знать своего «хозяина». При этом метод кнута на пернатого хищника не действует:
– Щелчка по клюву в целях наказания хищная птица не поймет. Она будет просто презирать человека и с отвращением относиться к нему. А вот попугаи и другие врановые идеально поддаются дрессировке. У них интеллект выше, чем у кошки или собаки! Тот же черный ворон по умственным способностям сопоставим с пятилетним ребенком. Серые вороны, живущие в неволе до пятидесяти лет, помнят то, что произошло с ней «в детстве». Кстати, продолжительность жизни птицы напрямую зависит от ее размера. Коршун или сокол живут тридцать-сорок лет в неволе и десять-пятнадцать в естественных условиях.
А еще хищные птицы моногамны – они образуют пару на всю жизнь. Даже если перелетные птицы зимуют отдельно от своих партнеров, весной все равно они возвращаются к своему гнезду. И только если партнер погибает, его место в паре займет новая особь. Так что верность – она не только лебединая, но и орлиная, и соколиная, и ястребиная. А мы, конечно, научились летать как птицы. Еще бы научиться жить как люди. Ну, или как птицы.