В нашей истории, в том числе и легендарной, много сказано об обращении к православной вере равноапостольной Ольги и ее ближайших спутников, о пути и выборе князя Владимира и о дальнейшем распространении на Руси византийского учения. Пожалуй, так много, что из народной памяти, к сожалению, стали выветриваться другие достославные эпизоды. Явное упущение для любого христианина – не знать об истоках религиозного прозрения в родной стране, и мимо такой досадной оплошности нельзя проходить мимо. Ведь чем меньше знаешь, тем крепче спишь, то есть витаешь где-то в глубинах подсознания в сладком неведении, не задумываясь о серьезных вещах и проблемах, не прикладывая дополнительных усилий к чему-то по-настоящему важному.
Многое ли известно подавляющему большинству жителей России, не говоря уж о студентах и школьниках, о подробностях Крещения Руси и тесно связанных с ним событиях? К несчастью, даже профессиональный историк не всегда сможет в буквальном смысле вынуть на свет Божий тот или иной летописный секрет, и тем более изложить его в простой, популярной форме. А зря, ведь, как показывает опыт цивилизаций, народ, страдающий от недостаточного знания родной истории, лишающийся ее, вначале теряет организационное единство, затем – менталитет и общие черты, а потом и вовсе превращается в беспомощную толпу. Поэтому сегодня мы попытались разрушить мифы, подменяющие наше самосознание беспричинным уничижением перед «развитым Западом».
Надо знать!
Многие всерьез полагают, что процесс христианизации русичей проходил почти так же кроваво, как Холокост – в смысле истребления инакомыслящих. Рассказывают о многомиллионных жертвах, о том, как Владимир зверски расправился со всеми противниками новой веры. Забавно, но по подобным выкладкам получается, что даже вторжение Батыя – трагедия завоевательной войны, в огне которой сгорели Рязань, Владимир-на-Клязьме, Киев, и другие города – унесло меньше жизней, чем миссионерская деятельность Святославича. При этом так мало уделяется внимания простой мысли – ни одна самостоятельная смена религии не может проходить только по чьему-то указу «сверху», это прежде всего признак смятения народа, разочарованного в прежнем мировоззрении. Известно, что князь постоянно находил в присоединяемых землях союзников, помогавших мирно и крестить народ, и строить церкви, и избавляться от капищ, в которых приносились человеческие жертвы. Главным мотивом сопротивления отдельных рассадников язычества был политический интерес – жажда независимости местных царьков, встречающаяся и в наши времена и зовущаяся сепаратизмом. Кровопролития, кстати, всегда случались именно по их вине – ведь проповедники всякий раз сначала приходили поговорить «по-хорошему». А объединение наших предков в Святую Русь как раз пресекло всякие мятежи, междоусобицы, избрав курс на созидательное развитие, хоть впоследствии разные политиканы и мешали этому.
Хоть тысячелетие Крещения Руси и отметили в 1988 году, и оно даже совпало с началом проведения политики гласности в СССР, и вместе с ним вернулись прежние православные традиции, многие сомневаются в правильности выбора даты для этого празднества. Кто-то называет 990 год, кто-то – 991. И это при том, что в «Повести временных лет» и других источниках черным по белому написано и о соответствующих испытаниях веры Владимира, и о выборе им именно Православия вместо ислама, католичества и иудаизма. Вообще таинство крещения проводилось на Руси и веком раньше, при Ольге, получившей титул равноапостольной не просто так, а за подвижнические христианские деяния. Некоторые «альтернативщики» от истории проявляют просто поразительную неосведомленность и часто забывают даже о том, что язычество как таковое до конца никогда не умирало и не уничтожалось. В частности, Ростов был крещен только в конце 1000-х, Муром – в начале двенадцатого века, и через все эпохи России прошли отдельные группы идолопоклонников, сегодня называемых родноверами и неоязычниками.
Личным примером
Мифы не обошли стороной и главного крестителя Руси – князя Владимира. Пусть никто и никогда не спорил с тем, что до собственного обращения он вел разгульный, распутный и варварский образ жизни, беззаботно веселясь и пьянствуя в кругу дружины, погубил своего брата Ярополка, жег и грабил города. Но есть люди, плохо знакомые с летописными источниками, для которых перехода в Православие как бы не существовало – в их глазах Владимир как был, так и остался «великим распутником», просто пытавшимся урвать кусок пирога власти побольше. Исторические же факты говорят о прямо противоположном – князь изменился во всем, и ярче всего эту перемену характеризует следующий эпизод. Однажды ближайшие советники Владимира судили страшного преступника и недоумевали, почему правитель никак не решается предать его смертной казни. Ответом на их вопросы было «боюсь греха» - и это из уст бывшего убийцы и насильника! Покаяние князя было таким сильным, что в годы его правления смертные приговоры в принципе могли осуществляться только с его согласия. И не было больше никаких жертвоприношений. Смуты и языческое безумие ушли в прошлое, а для наших предков началась новая эра.
Предназначение
Более тысячи лет назад Православие оказалось порогом, через который переступили некогда разрозненные, уязвимые и замкнутые славянские племена. Кризис их былого язычества давал о себе знать во всем – в военной, политической, экономической деятельности, но главное – в духовно-идеологической жизни. Русичи разных городов и даже небольших поселений молились разным божествам, совершали чуждые друг другу обряды, зачастую даже идолов каждый делал по-своему. У наших предков ни в чем не было единства и солидарности, кроме смутной идеи любой ценой сохранить древние обычаи и исконную «самобытность». Вне зависимости от того, что считать истиной – варяжское или местное происхождение дохристианских князей и порядков управления, мы с уверенностью можем говорить о том, что их власть не работала, грубо говоря, на какую-либо «национальную идею». Она не считала нужным обозначить перед собой идеал, мечту, к которой бы следовало идти.
Оглянемся на рассвет тех стран, которые принято считать наиболее цивилизованными. Франция Карла Великого – это пусть и зыбкий, но проект восстановления Римской империи во всей ее громадности, всеохватности и могуществе, рассчитанный на всю историю будущего нации. Однако даже спустя века при Наполеоне отголоски этой идеи не увенчались успехом. Тот же проект был парадигмой развития для территорий нынешней Германии – Священной Римской империи, которые даже именем заявляли об определенных притязаниях, но на деле не были ни Священной, ни Римской, ни империей. Англия была и, возможно, есть также очень хищническое воплощение грез о мировом господстве. США – стремление к независимости и построении Нового света, ставящего себя над всем Старым. Итак, несмотря на то что все эти идеи в той или иной степени оказались фикцией, нельзя отрицать их вклад в культурно-историческое наполнение своих «земель обетованных».
А что же есть, было и будет у России? Ни много ни мало – Святая Русь. Другими словами, мысль о том, что все потуги других стран и народов короноваться, прославиться, распорядиться судьбами планеты по своему усмотрению зиждутся на порочных желаниях, и соответственно, раз за разом терпят крах от внутренних противоречий. А Русь, учась на чужих ошибках (не случайно она в разные века так много заимствовала у Византии, монголо-татар, Польши, Голландии, Англии, Франции, Германии, а сейчас – у Америки), совершает и собственные – неизбежно ведущие к лучшему миру, к подготовке всеобщего перехода в Царствие Небесное. Упор сделан не на материальное благополучие, а на душевно-нравственное самосовершенствование. Движение не от индивидуальностей к «счастью для всех», а от коллективности, соборности к преображению каждого из нас по отдельности. Именно этими различиями объясняются такие феномены, как «загадочная русская душа», мысли о России как о будущем учителе и спасителе всех народов, упрямые стойкость, неизведанность, самокопание, самотерзание самих русских, в своей вечной исповеди посыпающих голову пеплом и судящих себя всегда строже, чем других. Именно эти различия и феномены – роль нашей Родины в существовании человечества.
И все вышеназванное было пустотой во времена славянского язычества, которое, как практически каждая политеистическая религия, культивировалось без глобального обращения к миру, без стремления к миссионерству и без концепции спасения души. Русское же Православие приобщило к этим идеям многие соседние народы, слилось с ними в одну силу, породило мощную государственность, всех защитило идеей от агрессии монголов, османов, наполеоновских войск, гитлеровцев, подарило нам Сергия Радонежского, Достоевского, Бердяева, великих императоров, мастеров искусства, полководцев. Вся «русская» идея, даже атеистическая или коммунистическая, проистекает из Православия и Церкви и в том или ином виде проникает в зарубежные умы – Екатерины Великой, Махатмы Ганди, экзистенциалистов. Наша глубинная, не обозначенная ныне ярко идеология «третьего Рима» и всеобщего христианского блаженства не только не изжила себя – ей еще только предстоит совершить свои самые главные подвиги, и ее деяния еще только предстоит полностью оценить по достоинству.