Горящее болото

5 марта, 10:39 Юлия Буковская Прочитали 1 199 раз
Фото: Юлия Бардакова/Тамбовский курьер
Участник Великой Отечественной войны Иван Митин вспоминает, почему военную операцию в Восточной Белоруссии назвали Бобруйским котлом

В Белоруссии, недалеко от Бобруйска, где от Минского шоссе отделяется дорога на Березино, возвышается мемориал. Он возведен в честь военнослужащих 1-го Белорусского фронта и партизан Бобруйского района. В ходе наступательной операции «Багратион» они поставили точку в разгроме сорокатысячной группировки войск немецких армий «Центр». Эту операцию в июне 1944 года на востоке Белоруссии потом назовут Бобруйским котлом.

«Тамбовский курьер» совместно с региональным управлением социальной защиты и семейной политики при поддержке местного Центра социальных услуг продолжает проект «Лицо Победы» и приглашает читателей в старый купеческий город Моршанск. Здесь живет ветеран Великой Отечественной войны, участник Курской битвы и Бобруйской операции Иван Федорович Митин.

Молодой, да ранний

Большая семья Митиных жила в деревне Павловка Токаревского района. Младший из шестерых детей, маленький Ваня маму совсем не запомнил. Она умерла вскоре после его рождения. Отец, Федор Осипович, рассказывал, что вскоре после свадьбы старшей дочери Кати она попила рассолу из погреба и, наверное, застудилась. Он, участник Первой мировой и гражданской войн, один воспитывал ребятишек. Учил их даже хлеб печь.

– После ранения на левой руке у него два пальца крючком были. Когда хлеб месил, они чертили. А он злился: «Дайте мне топор, я их отрублю!», – вспоминает Иван Федорович.

Жили небогато, но дружно. Старшие дети со временем разъехались. Брат Павел – в Саратов. Оттуда его на фронт и призвали. Две сестры уехали в Москву, где их и застала Великая Отечественная. Сестры, которые остались в деревне, работали в колхозе. Иван ходил в школу. Особенно ему нравилась математика.

– Осенью в школу хожу, а в зиму обувать нечего – сижу на печке. Учителя, бывало, придут, и на отца: «Федор Осипович, сын-то способный к учениям, туда-сюда». А отец: «А во что я его обую?».

Шестой класс подходил к концу. Ивану действительно нравилась учеба, но еще больше нравилась шестнадцатилетнему парню молодая учительница, приехавшая из Моршанска.

– Мы с ребятами у кого учились, на тех и женились, – смеется Иван Федорович. – Я, Шурка Сергеев, Лешка Фадин всех учителей забрали. И всем по шестнадцать лет было. Я ранний. Все успел.

Учительница жила на квартире. Свадьбы никакой не было. Просто сошлись да жили. Деревенский паренек ни о какой росписи в сельсовете и понятия не имел. А молодая жена молчала. Но Федор Осипович настоял: «Сынок, не позорь, женись!». Когда в ноябре 1942 года у Ивана родился сын, ему было семнадцать. Пошли в сельсовет: и сына записали, и сами расписались.

После шести классов Иван в 1941 году окончил курсы трактористов в соседней Федоровке:

– Там все рядом. Павловка рядом, Успех рядом, Красивка рядом. Федоровка, куда я учиться ходил, наверное, восемнадцать километров, – рассказывает Иван Федорович, делая ударение на первую «о». – Весь сорок первый и сорок второй работал трактористом. Сеял, убирал. Хлеб зимой молотили. У меня был трактор, а у него – моховик, барабан впереди. И прямо туда снопами бросали. Ну, хлеб весь убирали! Весь! Труженики были очень сильные, чего там говорить. Село большое было. Сейчас-то там осталось, наверное, полтора человека.

11 января 1943 года Ивана Митина призвали на фронт. Молодая жена с маленьким сыном осталась в Павловке со свекром.

– Всю войну они там прожили. А потом жена в Моршанск переехала. С отцом в доме еще сестра моя жила. У нее как раз в войну девчонка родилась, а от нее семь человек ребятишек. Они все женатые, у всех по трое детей. Иногда приезжают ко мне – тут поместить негде. Очень много у меня родни. Только в Москве в пяти районах племянники.

Курская дуга

Новобранца Митина отправили в село Старое Тимошкино в Татарстане. Этот населенный пункт – одно из старинных селений Аксубаевского района. Местные жители вспоминают, что на правом берегу реки Большая Сульча до сих пор сохранились бугры и большие ямы прямоугольной формы – остатки древних полуземляных домов. Когда археологи производили здесь раскопки, то находили рядом с захоронениями плоскодонную глиняную посуду, бронзовые серпы и другие орудия труда. Это Старотимошкинский курган – археологический памятник срубной культуры. Племена этой культуры жили на территории района еще во втором тысячелетии до нашей эры. Основано село не позднее 1700 года. В дореволюционных источниках упоминается также как деревня Бердебякова.

В старинной церкви села и базировался 356-й стрелковый учебный полк, куда попал Митин:

– Церковь большая, богатая была. Три яруса. Все три батальона там помещались.

Сейчас здания той церкви в Старом Тимошкине нет. Летом 2007 года в селе открыли молитвенный дом села на базе бывшего райповского продуктового магазина. Через год в день памяти преподобного Серафима Саровского в помещении молитвенного дома совершили первую Божественную Литургию.

– Я в полку один женатый был, – вспоминает ветеран.

Когда наши войска взяли Сталинград, учебный полк перевели сначала туда. Потом летом 1943 года взяли на передовую, на Курскую дугу.

– Курская битва очень важная была. Там Москва, Орел! Меня не царапнуло ни разу. Спасибо, что мы, 25-й год, на фронт попали в сорок третьем. На год раньше бы – и все. Мы уже по-другому воевали. С сорок третьего наши войска уже не знали, что такое отступать, – говорит Иван Федорович.

Но в госпитале Иван Митин все-таки оказался:

– Хорошо помню. Лежу – у кого ноги нету, у кого руки. Все в крови. А у меня болезнь была, сам не знаю, что за болезнь. Как спичка весь сухой был. Только лишь бы мне увидеть воду. Воду и воду. А есть ничего не ел. Температура 41. Мне в палатке госпиталя под Орлом врач молодая селезенку пощупала. Ой, говорит, как распухла от воды!

В госпитале красноармеец Митин пролежал месяца полтора-два. Человек сорок армяне и два русских: Митин и обгоревший танкист.

– У армян вся тела была зараженная корками, – рассказывает ветеран, на деревенский манер употребляя «тело» в женском роде. – Бляшки, бляшки. Врач был тоже армянин, майор. Потом назначили русского, капитана. Помню, он пришел, осмотрел их. Ну, живого места, кроме лица, не было. Врач сказал, что через три-пять дней они все будут на фронте. Пришла медсестра с какой-то черной, как деготь, мазью. Намазали болячки сухие, и на второй день все слазить с них стало. На телах язвы. Прижигали их йодом. Там, конечно, боль такая! Но через несколько дней всех, кроме одного, на фронт послали.

После госпиталя Митина отправили в Брянск. Стали ждать пополнения. Прислали новобранцев: кто в портянках, кто в обмотках, кто в лаптях. Иван Федорович вспоминает, что Брянск разбит здорово был. Оттуда – в Бобруйск, в 16-й Уссурийский стрелковый полк.

Топи да болота

Перед наступлением на Бобруйск Красная армия стояла в полосе, сплошь покрытой лесами, со множеством небольших рек, каналов и топких болот.

«Немецко-фашистское командование воспользовалось этими особенностями местности и создало сильную, глубоко эшелонированную оборону. Однако были в ней слабые стороны, армейская разведка и штаб их обнаружили, – писал командующий 65-й армией генерал Павел Батов. – Дело в том, что немецкие генералы слепо поверили в условный топографический знак «непроходимое болото» (заштриховано) и поддались утешающей мысли, будто мы никак здесь, по болотным топям, наступать не сможем».

Выбирая направление главного удара, командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Рокоссовский обратил внимание на наши «непроходимые» болота, где белорусы испокон веков собирали бруснику и клюкву. Местные жители рассказали про мокроступы – лыжи из лозы, про гати – настилы из бревен. Зная эти и другие премудрости, можно передвигаться по бобруйским болотам и даже пустить по ним танки.

– Строили переправы. Валили деревья, укладывали бревна. Говорили, раз солдат прошел, пушка прошла, то и танк пройдет. И действительно. Сколько мы леса попилили! И так положим, и так, – Иван Федорович поворачивает ладони, показывая, что бревна укладывали и вдоль, и поперек. – Немец не ожидал!

Гати начали строить без промедления. Каждую ночь на болотах укладывали десятки метров бревенчатых колейных путей. Работа велась в условиях сверхсекретности. Настилы из бревен скрепляли железными скобами только в часы, когда гремела артиллерия. Для апробации сложного маневра был специально сооружен небольшой участок гати на одном из болот, расположенном в тылу. Пробный прогон техники подтвердил ожидания – танки успешно преодолели возведенную переправу. Рокоссовский шел на огромный риск. Но он верил в мудрость простого народа больше, чем в расчеты штабных генералов. Может быть, дело еще и в том, что сам генерал был наполовину белорусом. Его мать родом из Брестской области.

После успешной операции под Бобруйском Митин оказался сначала на Украине, потом в Польше, в Восточной Пруссии. Май сорок пятого Иван Федорович встретил под Кенигсбергом.

– Война-то закончилась. Думаю, все. Самое большое – год-два, и домой. А нас оттуда всех – во Владивосток. Там как раз с японцами конфликт. Ехали товарным поездом 26 суток – одиннадцать тысяч километров как-никак, – Иван Федорович снова упирает на первую «о». – Туда приезжаем, а там все закончилось уже. Но меня там так и оставили. И четыре с половиной года еще во Владивостоке. Всего около семи лет в войсках.

Пора домой

После войны приехал Иван Федорович к жене и сыну, которые уже в Моршанске жили. А жена сыну газету дает и говорит: «Читай!».

– А ему и семи лет не было. Такой развитый мальчишка! – вспоминает Митин.

Во время войны на фронте красноармеец Митин вступил в комсомол и в партию. Правда, документы отправили на Тамбовщину по месту призыва – в Токаревский район. Когда приехал в Моршанск, Иван Федорович пошел в горком. Там посмотрели, а последняя должность у него кладовщик. И направили его кладовщиком в ОРС (отдел рабочего снабжения, предприятие розничной торговли в СССР. – Прим. ред.). Уже в Моршанске родился второй сын, семья которого сейчас живет в Тюмени. После ОРСа Иван Федорович работал на железной дороге. Потом уехал в Среднюю Азию, но вернулся в Моршанск.

– У меня родни везде много, – повторяет ветеран. – В Моршанске внук один и правнук. В Тюмени внуки и правнуки. На День Победы и на день рождения приезжают ко мне. Все живут хорошо.

  • Вконтакте
  • Фейсбук
  • Одноклассники
  • Твиттер