Врачебная династия
Кардиолог городской клинической больницы имени Архиепископа Луки Любовь Киселева – врач в третьем поколении. Медицине посвятили себя ее родная и двоюродная бабушки, мама и тетя. При этом Любовь Сергеевна признается, что в детстве очень увлекалась математикой, даже собиралась поступать в технический университет. Но, видимо, любовь к медицине передалась на генетическом уровне. Хотя…
- Сколько себя помню, мне всегда нравились животные, особенно собаки. Как могла, лечила их, перевязывала, когда тем доставалось в уличных драках или от руки жестоких хозяев. Ко мне шли за помощью брат и его друзья, когда надо было обработать разбитые коленки, перевязать ранки на руках, - вспоминает доктор.
На Тамбовщину семья Любови Киселевой попала в силу папиного назначения – он был военным. Вначале жили в Токаревке, дети учились в местной школе, где, по мнению Любови Сергеевны, детям давали глубокие знания, которых ей оказалось достаточно для того, чтобы поступить в высшее учебное заведение. К десятому классу жизненные планы юного математика вдруг резко поменялись. В начале учебного года Люба объявила родителям, что будет поступать в медицинский институт, стала усиленно заниматься химией и биологией. Выбор вуза родители оставили на усмотрение дочери. Она решила ехать в Рязань, где в 1998 году успешно поступила на лечебный факультет местного мединститута. Студенческие годы пришлись на трудные для страны и ее жителей времена. Но девушка не собиралась сворачивать с выбранного пути.
- Рассчитывать приходилось только на себя. Жила в общежитии, у родителей просто не было возможности помогать финансово. Тем более что в семье было трое детей, и за год до моего студенчества в институт в Тамбове поступила моя сестра, - вспоминает Любовь Киселева. – Вот за тонометр и фонендоскоп, которых было не достать, а мама мне их прислала, поскольку без них практически невозможно было учиться, я была ей очень благодарна. Тем более, что передала она мне тот тонометр, с которым еще сама училась в мединституте, как своеобразную эстафету. И этому надо было соответствовать – выбора у меня просто не оставалось.
От учебы – к практике
Кардиологией Любовь Сергеевна заинтересовалась еще в годы учебы в вузе. Студентам разрешали наблюдать за работой врачей в местном кардиодиспансере. Коронография, радиочастотная абляция при аритмии, аортография – это и многое другое произвело на нее неизгладимое впечатление.
- Оказывается, это все реально и можно делать в условиях клинической больницы. У нас была в этом диспансере замечательная практика – на пятом-шестом курсах мы уже самостоятельно вели палаты. Конечно, лечащий врач нас контролировал, но мы сами писали все дневники, проводили ежедневные обходы, делали необходимые назначения, - рассказывает Любовь Киселева. - Мы, будущие врачи, на практике видели, как в реанимации выводили больного из отека легкого, как получалось у врача восстановить тяжелейшие нарушения ритма у пациента. Очень тогда хотели этому научиться. Меня тогда это невероятно мотивировало быть таким вот врачом. Врачом-кардиологом.
Самостоятельную же врачебную практику Любовь Киселева начала в должности участкового врача-терапевта в четвертой городской больнице, потом перешла в городскую клиническую больницу имени Архиепископа Луки. Но все время в ней жила мечта поехать учиться на кардиолога. Отработав три года, целеустремленный доктор смогла воплотить сокровенную мечту в жизнь. Отучившись, Любовь Сергеевна достаточно долго проходила специализацию в Ярославле. Затем вернулась в поликлинику больницы, где определенное время совмещала должности врача-терапевта участкового и кардиолога. Потом полгода исполняла обязанности заведующей отделением терапии. Из этого отделения Любовь Киселева ушла в декретный отпуск, по окончании которого и начала работать в кардиологии.
- Я очень благодарна судьбе за то, что прошла уникальную, по сути, школу участкового врача-терапевта. Ничего более всеобъемлющего и сложного, на мой взгляд, в практической медицине просто не существует, - говорит врач.
Что же касается кардиологии, то еще в институте Любовь Киселева хорошо себе представляла все трудности этой профессии:
- У нас были полноценные дежурства в кардиодиспансере: мы всю ночь, как и положено, находились в отделении, на утренней пятиминутке отчитывались о состоянии больных, кто и с чем в течение ночи поступил. Так что еще во время практики осознавали, что в профессии кардиолога нет и быть не может тихих будней и спокойных выходных. И после ночных дежурств шли на занятия в институт, и никто никаких поблажек нам не делал.
Логика и ответственность
Юношеская увлеченность математикой не прошла даром и здорово помогает доктору в работе. Как?
- В математике все логично, и в кардиологии логика также стоит во главе угла. Как в математике ты по определенным законам и формулам решаешь ту или иную задачу, в кардиологии по конкретным показаниям, по определенным стереотипам врач назначает лечение для того, чтобы прийти к желаемому результату в состоянии пациента. В любом случае, я не жалею, что в школе много времени посвятила занятиям математикой. Она способствует не только развитию логического мышления, но и дисциплине ума, без которой врач просто немыслим, - отвечает Киселева.
А еще врач немыслим без ответственности. Любовь Киселева – доктор, который несет эту самую ответственность за здоровье своих больных независимо от их социального статуса и возраста. И даже когда назначаемые ею исследования не вписываются в медицинские стандарты бюджетных параметров, она все равно отстаивает свои позиции. Потому что за ними – жизнь человека. В ее практике был случай, когда для назначения кроворазжижающих препаратов больному провели ряд исследований и выявили онкологическое заболевание. Пациент был перенаправлен в онкодиспансер, где сейчас проходит курс химиотерапии. Дополнительное обследование в этой ситуации было оправданным, поскольку речь, по сути, шла о жизни больного.
- В медицине далеко не все исчерпывается формальными требованиями. Важно за ними не просмотреть конкретного человека. Словом, все по профессору Войно-Ясенецкому, архиепископу Луке, который неоднократно подчеркивал, что врачевание – не шаблон, не стандарт, а сложно-обозримый аспект индивидуальных реакций, индивидуальных вариантов течения болезни, - говорит кардиолог Любовь Киселева.
В ответе за тех, кого лечили
Максимально профессиональное лечение тех больных, что попали в отделение, – принцип, по которому работает Любовь Сергеевна и ее коллеги:
- Бесспорно, мы не маги-волшебники, и если пациента привозят к нам в критическом состоянии, не всегда, к сожалению, получается вытащить его из-за черты. Но бороться до последнего удара сердца – это прописная истина, которую никто не отменял. И мы делаем все, что в наших силах.
За месяц из отделения в среднем выписывается около ста двадцати – ста тридцати человек. Человек пятнадцать-двадцать из этого потока больных – тяжелые. Бывает, что отношения «доктор-пациент» перерастают в желание общаться. Чаще всего это случается в тяжелейших случаях.
- Знаете, это почти как у Сент-Экзюпери: мы в ответе за тех, кого когда-либо лечили. Особенно если это лечение было долгим и сложным, когда ты начинаешь воспринимать больного чуть больше, чем пациента: столько ночей проведено у его кровати, столько дум передумано в поисках наиболее эффективного лечения, столько треволнений пережито. И вот это стремление справиться с болезнью тоже сближает. Признаюсь, не может не радовать то, что практически все тяжелые больные, которые были почти безнадежны, но ушли после нашего лечения сами, возвращаются в отделение, чтобы показаться доктору, рассказать о том, как прошла операция, если они потом попадают на высокотехнологичное лечение в федеральные клиники, - рассказывает Любовь Киселева.
Но бывает и так, что и медицина проигрывает сражение за жизнь человека. И это самые тяжелые для врача моменты:
- Начинаешь думать: а все ли я сделала точно, на все ли мелочи обратила внимание, не пропустила ли какого-то важного симптома? Каждый раз копаешься в себе. Поверьте, это очень тяжело.
Чаще всего врачи оказываются бессильны в ситуациях, когда больные не обращают на себя внимания, запускают болезнь, а также неоднократно отказываются от предложенных им оперативных вмешательств.
- Честно говоря, я очень не люблю фразу: «Сколько мне Бог отмерил, столько и проживу». Когда мы говорим, что надо оперироваться, пока состояние больного более или менее стабильно, он прикрывается вот этой фразой. Когда ситуация становится критичной, тот же самый больной согласен на любую операцию, лишь бы мы продлили ему жизнь. Но время-то уже упущено, - говорит кардиолог.
Профессия как судьба
В том, что Любовь Сергеевна - увлеченный своей работой человек, сомневаться не приходится. Более того, она убеждена, что врачу-кардиологу, как, быть может, никому другому, кроме практического опыта и базовых знаний, постоянно требуется еще научная трактовка многих вещей. Вот почему аспирантура для нее – еще одна возможность саморазвития.
Но кроме работы, есть еще дети – самое дорогое в жизни. Дочь и сын с самых первых лет жизни делят маму с работой, понимая, как она важна для нее.
- Мы научились считаться с интересами друг друга. Но когда я дома – я только с ними. У нас свои традиции. Каждое воскресенье встаю пораньше, ставлю тесто, чтобы дети проснулись от запаха свежеиспеченных блинов. Если я куда-то уезжаю, то первый после возвращения день посвящаю только им. Естественно, приезжаю с подарками. Каждое лето все вместе ездим на море.
Ей не раз предлагали найти более спокойную «гавань» и поработать не в таком экстремальном режиме, какой сложился в кардиологическом стационаре. Есть даже возможность делать это в лучших столичных клиниках страны. Но…
- Здесь дети, здесь корни, здесь пациенты, которым я нужна. Смена лечащего врача для них не всегда лучший вариант. И эту ответственность никуда не деть. Да и то, что именно в городской клинической больнице имени Архиепископа Луки я работаю уже четырнадцать лет, тоже со счетов не сбросить. Наверное, правильнее будет говорить о том, что хочется сделать так, чтобы здесь, в Тамбове, было не хуже, чем в Москве или в Питере. Думаю, что это вполне достижимо уже в обозримом будущем, – уверена Любовь Киселева.